Иван приник к ее губам. Они наслаждались поцелуем долго, но, почувствовав, свое и ее перевозбуждение он отстранился.
— Я бы с большим удовольствием. Но! Сеновал занят. И скоро мы выдвигаемся на охоту. Жду вот как раз своего ученика.
— А где он? — спросила Марья, но догадавшись, заулыбалась. — Так вот кто, сеновал занял? Идет по стопам учителя? Вы мастера неисправимы.
Так в обнимку, они стояли и общались, на краю подворья, пока солнце не стало клониться к закату.
С сеновала отряхиваясь и выбирая травинки из волос, гордо вышагнул Юра. Но наткнувшись на глумливый взгляд лекарки, тут же опустил плечи и зарделся. Неуверенной походкой он направлялся к Ивану и Марье, когда с сеновала выглянуло, симпатичное, курносое личико, няньки. Приведя сарафан в порядок, она мышкой шмыгнула по направлению к дому.
— Ну, кобели, удачной охоты! — съязвила Марья, от чего Юру, от стесненья едва не скрутило в узел. — Пойду, погляжу, как там раненый.
— Погоди. Я проведу. Как раз к хозяину загляну. Узнаю, готово ли все что я просил, — и обратился к подмастерью: — Иди, выпускай Фому. Пора.
Готово было все. И чудо пушка, которую хвалил Валентин, и здоровенный, издохший хряк, которого как раз собирались закапывать, но мастер решил использовать его как приманку.
Кабанью тушу насадили, словно на вертел, на крепкую, железную балку, к концам которой прикрепили цепи. А многоствольник, установили на одновременный выстрел из всех стволов, и прикрепили к станине.
Пока тварь отвлекали в другом месте, Иван сомкнул концы цепи на сосне, растущей у границы поля. С подмастерьем они подкатили свиную тушу к краю поля, и стали устанавливать увесистую пушку за кустом, прицелом ровно над тушей. К курку привязали крепкую нить, и протянули туда же за сосну.
Самое время было устроить военный совет.
— Так, дед, как только дам команду, морозь тварь, как только можешь.
— Сильно не смогу, все ж не полнолуние, слабый я, — скрипел, едва видимый дух, — но шандарахну на всю катушку.
— Юра, после сигнала, говоришь «раз», и только после этого дергаешь за нитку. Все. По местам!
Дед, невидимым, занял место у многоствола, Юра с ниткой в руках, засел за сосну, а Иван стал взбираться на стоящую рядом.
Фома, ухая сидел, на чахлом деревце около туши, но так, чтобы его не задело пулями и крупной картечью, которыми вперемешку зарядили патроны.
Взобравшись повыше и умостившись на крепкой ветке, Иван громко свистнул, чтобы мужики, что били длинными палками, по окраине поля, все бросали и дули на подворье.
