— Пить, — разлепив губы, попросил Иван.
— Неужто, — плеснула сухонькими ручками бабуля, обернулась и с искренним удивлением посмотрела на него. — Божечки! Очнулся! А мы уж готовиться начали, прости Господи и Мать сыра земля.
— К чему? — прохрипел Иван, осознав, что у него болит горло, и не только оно. Все тело отдавало дикой болью, словно его рвали на куски.
Проснулся подмастерье. Несколько секунд он протирал глаза, после встретился взглядом с наставником, который ему улыбнулся.
— Ванька! — радостно вскричал он и бросился обнимать лежащего Ивана. — Я же говорил! Я говорил, что тебя хрен, чем возьмешь. — Вопил он, над ухом оглушая до боли в голове.
— Юрка! Блин! Да больно же! — хрипел в ответ мастер. — Задавишь же охламон!
— Извини! Извини Вань, — отпустил он наставника и сел обратно на стул. — Я знал. Я верил. — Сквозь проступившие слезы проговорил Парень и утер нос. — Я знал, что ты не оставишь меня одного.
Даже боль отступила, сменившись счастьем. Он едва сам не заплакал. Права Жанна, светлая не смотря ни на что женщина. Иван раньше не понимал этого, просто воспринимал как должное. А сейчас понял, что его действительно любят, в нем нуждаются, он нужен в этом мире. Пусть, такой посредственный, но не бесполезный. Ему есть ради чего жить. И у него есть срочное дело.
— Мне нужно встать, — сказал он и попытался приподняться, но все тело прошибла такая боль, от которой едва не закричал.
— Нет — нет. Лежи Вань. Иначе придется тебя привязать, — обеспокоенно залепетал Юра.
— Парень дело говорит, — строго сказала бабуля, с трудом подойдя к кровати и сев на стул рядом с подмастерьем. — Будешь ерзать, спеленаем, «мама» сказать не успеешь.
— Мне срочно нужно, — с мольбой смотря на знахарку, прохрипел Иван.
— Ты рехнулся, или бредишь? — она посмотрела на Юру. — Может еще от шока не отошел? — Тот в ответ только пожал плечами. — Лежи болезный! Все что тебе в ближайшее время нужно, так это есть, пить и спать.
— И в туалет, — глупо поддакнул парень.
— И это тоже, — согласилась она. — Ты чего ж сотворил? Тебе жизнь не мила? Ладно, я старая уже, отжила свое. Бросил бы да уходил сам. Я б не осерчала. Так он расконтачивать полез. И как только наизнанку ударом не вывернуло? Ты ж сплошной синяк. Вены полопались, глаза вон как у вомпера красные. По всем законам тебе карачун прийти должон был. Ума не приложу, как ты вообще выжил, — со вполне искренним удивлением говорила знахарка. — Да и померли бы мы с тобой все одно, если бы не Юра. — Она взъерошила волосы на голове подмастерья. — Чуткий он у тебя. Прибежал, когда баню заперли и подожгли вместе с нами. Его конечно не пущали, так он пистоль выхватил и давай палить в белый свет. Даже в задницу Ульке попасть умудрился.
