В 1960-х годах нейропсихолог Роджер Сперри провел ряд экспериментов, результаты которых поставили под сомнение утверждение, что нами как разумными существами руководят логика и интеллект. В качестве испытуемых Сперри и его коллеги пригласили людей, мозг которых в результате лечения их от эпилепсии лишился мозолистого тела – соединительной ткани между правым и левым полушариями, – что означало отсутствие связей между двумя этими частями мозга.
Когда экспериментаторы зажигали команду «ХОДИТЬ» в поле зрения правого полушария испытуемых, при этом полностью закрыв ее от левого, люди тут же начинали двигаться, как предписано. Затем их спросили, почему они это делают, – этот вопрос был адресован левому полушарию. Испытуемые не сказали: «Потому что вы подали такой сигнал» или: «Я не знаю, просто почувствовал срочную необходимость в этом», что было бы правдой, так как потребность в выполнении данного действия была спровоцирована правой стороной мозга. Вместо этого они отвечали что-то вроде: «Я хотел попить» или: «Захотелось размять ноги». То есть левая часть мозга абсолютно не связывала это действие с истинной причиной.
Учитывая этот эксперимент Сперри и многие другие, связанные с работой правого и левого полушарий, а также тот факт, что у нас нет ни одной причины считать работу левого полушария этих пациентов сколько-нибудь отличной от нормы, можно сказать, что мы все склонны рационально обосновывать намерения нашего правого полушария, даже если на самом деле не понимаем или не знаем их. Причины наших действий всегда подвергаются пострационализации, на месте наше мозолистое тело или нет.
Даже после того, как левое полушарие развилось и обеспечило нам доступ к языкам, логике, математике и рассуждению, основной контроль по-прежнему принадлежит правой части нашего мозга. Из-за этого, например, мы не можем принять ни одно решение, отстранившись от своих эмоций. Эллиот, пациент невролога Антонио Дамазио, после удаления опухоли мозга потерял способность чувствовать. Его IQ оставался превосходным, однако он не выражал никаких эмоций, даже когда ему показывали жуткие фотографии человеческих страданий. Так как разум Эллиота остался неповрежденным, он, по идее, все еще мог решать, куда сходить пообедать или как распорядиться деньгами. Тем не менее оказалось, что он не способен сделать это. Хотя он мог представить исход своего выбора и взвесить все плюсы и минусы, прийти к результату у него никак не получалось. Свои выводы об Эллиоте и о других таких же пациентах Дамазио описал в своей книге
