Начинается «Родословие…» вполне классически — «По благословению праведного Ноя разделися вселенная на три части: Симу, Хаму и Афету…»[65] Далее, вопреки установившейся традиции рассказывается не о потомках Иафета (именно от него вели генеалогию европейских народов в т. ч. и славян), а Сима, чьи приемники «воцарися во Египтѣ и поколену его многа лѣта преминуша и от сего рода начат царствовати Филиѱъ и той пооблада вселенную…»[66] Здесь генеалогия доводится до Александра Македонского, что более менее соответствует историографической традиции. Именно Александр вступил в борьбу с предками славян и потерпел поражение. Такой мотив прослеживается в «Палинодии» Захарьи Копыстенского 1621 г., Густынской летописи и «Синопсисе…» Иннокентия Гизеля.
Далее рассказывается о том, что потомки Александра, и, соответственно Сима, обосновались в Египте и приняли удар от римлян. Несмотря на то, что об этом напрямую не говорится, борьба Октавиана Августа и Марка Антония, ставшего супругом Клеопатры передается как конфликт потомков Иафета и Сима, причем этому столкновению уделено несколько странниц текста. Затем рассказывается о том, что перед своей смертью Август разделил землю на несколько частей между своими братьями и соратникам в частности, «Пруса, брата своего постави в брезех Вислы реки во град Мальборк и Туров и Фокница и Преслов и Къгданьск и иных многих градов по рѣку Немонъ,… и до сего дне зовется Прусская земля…»[67] После этого пассажа автор переносится в Новгородскую землю в девятый век: следует сюжет о легендарном князе Гостомысле, которому приходит мысль о призвании варяжского «князя Рюрика суща от рода Прусова брата августа Кесаря римскаго» а Рюрик этот был «четвертое на десят колѣно от Пруса…»[68] Следующий раздел называется «Начало княжения великих князей российских самодержцев въ Киеве» выстраивается генеалогия до Александра Невского, затем до Даниила Московского, Ивана Калиты и заканчивается Иваном Грозным, то есть дается родословие сначала киевских князей, затем владимирских, московских до имени первого царя.
Таким образом, в сочинении Иосифа Тризны мы встречаем фактически прямое цитирование, а затем и пересказ Степенной книги, то есть составной части официальной московской историографии. Этот пассаж для нас очень важен. Во-первых, этот источник знали на Украине, но, тем не менее, использовали его крайне ограниченно, а именно при редактировании отдельных летописей и исторических сочинений, однако напрямую не цитировали
