Настоятель, перед тем как прочесть послание, дважды провел ладонью над листом бумаги. Затем остро взглянул на меня. То, что оно касается лично Даниэля сарр Клименсе, понять несложно. Но о содержании можно было только догадываться.
– Так что, говорите, привело вас ко мне? – спросил он после того, как некоторое время о чем-то раздумывал.
– Дело настолько щепетильное, что даже не знаю, с чего начать.
– Тогда начнем с этого.
Настоятель взял с полки на стене предмет, похожий на выточенную из камня лампу, чтобы поставить ее на стол точно посередине между нами.
– Знаете предназначение?
– Да.
Однажды при мне ею пользовались, в шатре Корнелиуса. Эта штука сделает наш разговор строго конфиденциальным.
– Как вы привели ее в действие?
А лампа теперь работала, поскольку внезапно пропали звуки города из приоткрытого окна.
– Главное, что привел. – Настоятель улыбнулся. – Понимаете, я могу подробно все объяснить, но вряд ли вы что-нибудь поймете. А если скажу – магически, то не поверите, поскольку полностью отрицаете магию. Извините, буду резок, но отрицание – удобная позиция для тех, кто не может понять нечто такое, что неосязаемо и нельзя увидеть. Музыка для глухих от рождения тоже ведь загадка.
– Вы хотите сказать, что Пятиликий наделяет некоторых глухотой к магии?
Мой собеседник неожиданно легко согласился:
– Отлично сказано, господин сарр Клименсе! Хотя я бы назвал это даром ее слышать. Но давайте перейдем к делу.
И я все ему рассказал. Конечно, это была далеко не исповедь. Но мне необходимо было выговориться, чтобы не держать в себе. Он слушал внимательно, ни разу не перебив, время от времени поглядывая на письмо, которое лежало на столе недалеко от лампы, поглощающей все звуки. Закончил я свое повествование опасениями.
– Вот, собственно, и все, господин настоятель.
– Когда вы отправляетесь в Гласант?
Вопрос не имел отношения к моему рассказу, но он был первым после его окончания.
– Пока еще не знаю. Так что же со мной все-таки произошло?
Ответа я ждал с тревогой. Понятно, что ничего хорошего, но насколько?
– Знаете, единственное, что могу сказать сейчас, – вы правильно сделали, придя сюда. Но мне необходимо подумать. Вы сможете прийти завтра с утра?
– Безусловно. И еще, скажите: насколько все серьезно? Может быть, мне стоит поторопиться в Гласант?
В нем есть Дом Милосердия, который олицетворяет собой одну из ипостасей Пятиликого – врачевание. И он подойдет куда больше, нежели тот Дом, в котором я сейчас нахожусь. Как бы там ни было, лечат в нем замечательно, чем бы ни объясняли свой дар.
