Досье содержало сведения о полученных сержантом благодарностях и медалях, но я нигде не обнаружил описания героических дел, за которые его представили к наградам. Тем не менее, узнав этого человека лучше, я стал мыслить более патриотично. Значительная часть досье практически не содержала каких-либо подробностей. Обращал на себя внимание лишь отрезок службы в восемнадцать месяцев, названный «специальным заданием». Доакс служил в качестве военного советника в Сальвадоре; вернувшись домой, проработал шесть месяцев в Пентагоне, а затем, выйдя в отставку, осчастливил своим появлением наш благословенный город. Полицейское управление Майами, страшно обрадовавшись появлению украшенного наградами ветерана, сразу предложило ему весьма выгодный контракт.
Значит, Сальвадор… Даже не являясь фанатом истории, я все же припомнил, что события в этой стране были похожи на фильм ужасов. Тогда на нашей Брикелл-авеню проходили марши протеста. Я не помнил их точных причин, но это можно было без труда выяснить. Я снова врубил компьютер, вышел в онлайн и — о великий Боже! — получил то, что хотел. Сальвадор во времена Доакса являл собой цирк с тремя аренами, на которых постоянно насиловали, пытали, издевались, убивали и обзывали друг друга непристойными именами. Почему никто не догадался пригласить в этот благословенный край меня?
Я получил кучу информации, размещенной на сайтах правозащитных групп. Они очень громко, почти визгливо, сообщали о том, что происходило в этой стране. Но из их шумных протестов ничего не вышло. Для правозащитников это, наверное, было очень тяжело. Даже борцы за права животных добились лучших результатов. Эти же бедняги проводили расследования, публиковали результаты, рассказывая об изнасилованиях, электродах и прочих орудиях пыток. Они сопровождали свои изыскания фотографиями, диаграммами и списками бесчеловечных монстров, приносящих страдания широким людским массам. В итоге бесчеловечные монстры благополучно переселились на Лазурный Берег в то время, когда остальной мир бойкотировал рестораны за плохое обращение с цыплятами.
Это вселило в меня надежду. Если меня когда-нибудь схватят, начну протестовать против производства молочных продуктов и тут же окажусь на свободе.
Имена и исторические реалии Сальвадора мало что мне говорили. Так же как и названия организаций. Судя по всему, события в Сальвадоре превратились в драку «всех против всех», и хороших парней там просто не осталось. Несколько шаек плохих парней сражались между собой, и простой люд оказался между двух огней. Соединенные Штаты тайком поддерживали одну из шаек, несмотря на то что она, подобно другим бандам, горела желанием стереть бедняков в порошок. И именно эта шайка привлекла мое внимание. Произошло нечто такое, что обратило ход событий в ее пользу. Возникло какое-то страшное обстоятельство, о сути которого никто не говорил, но оно заставляло людей с ностальгией вспоминать о железном стержне в заднем проходе.
