Перед ее глазами, как живое, стояло его лицо. Задумчивое, печальное, иногда даже хмурое, оно смотрело куда-то в сторону. Девичье сердечко при этом так защемило, что чуть слезы из глаз не брызнули. Ей сильно захотелось его увидеть. Хотя бы одним глазком на него взглянуть, пусть даже издалека.
Однако, этот порыв быстро прошел, точнее она его волевым усилием погасила. Слишком уж он ее напугал своей силой, яркостью и исключительной эмоциональностью. Такого она еще никогда не испытывала за свою жизнь. Конечно, ей и до этого нравились мальчики и даже (она никогда не говорила этого вслух) молодые мужчины. Как же без этого? При императоре крутится множество блестящих офицеров с великолепной выправкой и мужественным, волевым профилем. На приемах она не раз заглядывалась на них, несколько раз танцевала с ними. Встречались и сверстники, с которыми было интересно проводить время, говорить на разные темы. Только все это было совершенно не то. Какой-то эрзац, подобие настоящих чувств. Здесь же Анна испытала настоящий взрыв эмоций, томление во всем теле, что не просто напугало ее, но и показалось неприличным.
Девушка сжала губы. На ее лице тут же отразилась решительность и непреклонность. Она цесаревна и должна вести себя, и даже думать, соответственно, своему статусу. Ей ее мама так говорила, пока была жива… Вспомнив маму, она печально улыбнулась и осторожно смахнула одинокую слезинку, застывшую в уголке ее глаза.
Бедная девчушка… Встретить первую любовь и не распознать ее, что может быть страшнее и горше. Она сомневалась, страдала, сама себя мучила вопросами и подозрениями. Окружающие ее люди уже давно вынесли свой вердикт — «влюблена», а она еще глубоко сомневалась. Хотя, может быть, это сомнение и есть часть первой любви?
Она пыталась разобраться, копалась в себе и своих мыслях. Сильно боялась ошибиться, принять одно за другое. Часто спрашивала себя: а вдруг, это все она придумала? Может ей приснились эти чувства? Иначе, почему Алексей так странно себя ведёт? Она же не слепая и прекрасно видела бросаемые им взгляды. Жадные, физически ощущаемые, они едва не обжигали ее. Будоражили в ней до этого совершенно не знакомые мысли, пугавшие ее своими тайными ощущениями и запретными чувствами. Почему же тогда он ничего ей не говорит? Зачем смотрит на нее глазами брошенного кутенка? Неужели не видит, что ей и без того тяжело.
Анна, действительно, потерялась в этом лабиринте чувств. Она не получала от Алексея ясного ответа на свои невысказанные ответы. Ей казалось, что он должен был сделать первый шаг и объясниться с ней. Именно так, и никак иначе, должен и поступать настоящий мужчина в ее понимании. Алексей же не подавал ей никаких сигналов. Разве его жадные взгляды могут считаться такими сигналами о его чувствах? Ведь на нее многие так смотрят…
