«Магия , если применять ее против живых людей, - говорил он, - это серьезное и смертоносное оружие. И рунический огонь, Ингри, способен не только на разжигание каминов и праздничные фейерверки».
Он тоже не любил их…
При виде профессора, вздрагивавшего от раздававшихся отовсюду громких хлопков, сердце сжалось . Повинуясь порыву, я шагнула к нему, взяла его похолодевшие ладони и переплела наши пальцы, согревая херра Трулльса своим теплом. Он крепко сжал в oтвет мои руки.
– Ингри, – выдохнул он.
– Херр Хольмен, – тихо произнесла я. - Вы можете мне все рассказать . Если хотите.
– Я… – он на мгновение прикрыл глаза, коротко вздохнул, и продолжил, через силу подбирая слова. – Мне едва исполнилось пятнадцать,когда я пошел на флот. Шла затяжная война, приграничные территории терзал голод. Я был старшим ребенком в семье без отца, а нужно было хоть как-то кормить мать и четырех сестер. Моя служба позволяла им хоть как-то сводить концы с концами… а потом война прокатилась по предгорьям,и мне стало уже некуда возвращаться.
Он замолчал,тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.
– Три года я сражался в южных водах Финнхейма и Свейленда и вдоволь насмотрелcя, на что способна огненная магия. Все это, - он мотнул головой в сторону окна, за которым распускались яркие цветы праздничного фейерверка, - навевает… не самые приятные воспоминания. Прости.
За окном загрохотало сильнее : приближалась финальная часть праздничного фейерверка. Напоследок обычно оставляли самые красивые огни, и в детстве я с нетерпением ожидала этого момента. Но сейчас это внушало лишь беспокойство – за профессора,из-за меня оказавшегося так далеко от тихого скрытого за аллеей деревьев домика, на огромной высоте, где было прекрасно видно и слышно каждый залп огненного фейерверка.
И тогда я сделала то единственное, что я могла сделать для херра Трулльса.
– Профессор Хольмен... Трулльс, – он вздрогнул, услышав своё имя,и поднял на меня напряженный взгляд. - Не смотри туда. Смотри на меня. Думай... обо мне.
– Ингри...
Привстав на цыпочки, я потянулась к нему – и поцеловала.
Наш второй поцелуй совершенно не походил на первый.
В тот раз я была пьяна, а херр Хольмен не ожидал и не желал нашей близости. Сейчас же мы оба хотели этого. И профессор... нет, Трулльс ответил на мой порыв с жадной решимостью.
Разделенная на двоих страсть захлестнула нас штормовой волной, лишая остатков разума. Казалось, в один миг весь мир перестал существовать. Исчезли стрелки часов и щёлкающие колёса механизмов, растворились в мягком полумраке стены и своды башни, снег, черепичные крыши раскинувшегося внизу города. Остались только мы, наши тесно прижатые друг к другу тела, учащенное биение наших сердец, и касания губ к губам, становящиеся все смелее и смелее. Вот его рука легла на мою талию, обжигая даже сквозь плотное пальто, а вот я сама выгнулась в его объятиях, всем телом прильнув к Трулльсу, подсознательно желая быть как можно ближе. Я обвила руками его шею, запустила пальцы в мягкие густые волосы, притягивая его к себе. Мне хотелось, чтобы мгновения эти длились вечно.
