— Это еще почему? — с вызовом спросила девочка.
— Я, кажется, ясно сказал.
— Ты, видно, выпил, Гоголь-Моголь. Пойдем лучше с нами, а не хочешь — можешь убираться, откуда пришел! — разозлилась Лайма.
Тот, кого она звала Гоголем-Моголем, отвесил неуклюжий поклон.
— Осмелюсь представиться еще раз, мадемуазель: его высочество Юргис Гогя́лис, размер обуви сорок шестой, а перчаток — э-э, пожалуй, в магазинах таких и не купишь, приходится мамаше самой вязать. — Растопырив пальцы, он показал свою широкую, как лопата, ладонь. — Думаю, господа джентльмены догадались, что лучше всего убираться отсюда подобру-поздорову, пока не поздно.
Однако «джентльмены» не сдвинулись с места. Ромас молниеносно оценил ситуацию: силы явно неравны, этот дылда в одиночку способен одолеть их всех. Но и спускать нельзя: один раз уступишь, тогда крышка…
— A-а, выходит, господа джентльмены не согласны с моим мнением, — с издевкой произнес Гоголь-Моголь. — Они, видно, желают потолковать на эту тему. Что ж, это можно, — сказал парень и, неожиданно шагнув вперед, будто клещами сдавил плечо Костасу, который стоял ближе всех. Тот скорчился от боли.
Тогда к нему подскочил Ромас:
— А ну, оставь его в покое и мотай отсюда!
— Ах ты поганка несчастная! — замахнулся на него верзила.
— Гоголь! — вскрикнула Лайма. — Послушай, что я скажу!
Тяжелый кулак застыл в воздухе.
— Иди сюда! — нетерпеливо топнула ногой девочка.
Тот покосился в ее сторону, продолжая стоять в нерешительности.
— Мадемуазель что-то хотят сказать?
Отпустив Костаса, он нехотя подошел к Лайме. Миниатюрная девчушка вцепилась в его рукав и потащила парня за сосну. Там она долго с жаром что-то объясняла ему, тот в ответ лишь недоверчиво качал головой, потом недовольно пробормотал:
— Ладно уж!
Вернувшись назад, задира испытующе поглядел на Костаса и произнес:
— Если джентльмены желают помириться, ставлю два условия: во-первых, меня следует называть полным именем — Юргис Гогялис. Вопросы будут? — обвел он взглядом ребят.
Все поняли, что опасность миновала, и с облегчением рассмеялись.
— Попрошу тишины! — снова повысил голос Юргис. — Второе мое условие такое, — он пристально уставился на Костаса. — Говорят, ты большой грамотей. Так вот: решишь три задачки по алгебре за десятый класс, ясно? Через несколько дней их нужно отдать учителю.
— И не подумаю! — отрезал Костас.
Юргис Гогялис посмотрел на него сверху вниз:
— Ты, кажется, что-то сказал?
— Сказал, не собираюсь! — повторил Костас, и по его упрямо сжатым губам было видно, что никакая сила на свете не заставит пойти на уступки.
