Какая это мерзавка, я убедилась спустя полгода, когда у нее снова началась пора любви. Я отправила ее к соседскому Гавриле, но через сутки мне принесли обоих: может, эта принцесса, эта стерва станет посговорчивее в родных стенах?
Кот Гаврила — парень замечательный, пушистый, демократ. А моя гладкая черная гадюка катается по полу от вожделения, но как только Гаврила к ней приблизится, шипит змеиным шипом и лепит ему когтистой лапой затрещину.
Промучился он с нею больше суток. Столько терпения и выдержки не проявил бы и самый интеллигентный человеческий мужчина.
Он приручал ее, не применяя никакого давления. Ляжет в сторонке и терпеливо ждет, когда она успокоится, выспится и снова начнет проявлять признаки любовного беспокойства. Тогда он осторожно подбирается, вопросительно мяукая: можно?
Ни за что! — шипит она, ощетинившись.
Он еще подождет, потом улучит момент, вцепится зубами в холку и гладит ее лапой, укрощает, уговаривает: не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. А она, негодная, хоть и не вырывается, но шипением презрительно выражает: да кто ты такой супротив меня, дубина стоеросовая!
И ведь он на нее не обижается, напротив — никому в обиду не дает.
Нам бы, женщинам, таких.
Иногда он все же подстерегал ее в состоянии сомнения, так что мог невозбранно настичь и впиться зубами в загривок. Потом ждал, когда она утихомирится и перестанет сучить ногами. А чтобы поняла, что зубы — мера вынужденная, чтоб не сердилась, он нет-нет да и ослабит хватку, нежно лизнет место укуса: мол, не больно? Но как только сочтет, что пора уже и власть мужскую применить, она, выпучив безумные глаза, кричит караул, и он ее тут же отпускает, чего никогда бы не сделал человеческий самец.
Как же мне было обидно за славного этого парня, как стыдно перед ним за весь наш подлый женский род!
Вызвала я его хозяйку. С боем пришлось отлучать Гаврилу от моей мерзавки.
Оставшись одна, эта тварь забеспокоилась, забегала: где? Где оно, уже ставшее привычным: чтоб обожали, домогались, валялись в ногах? Нету!
Смотрит на меня в недоумении. Ах ты ж, змеюка, говорю ей, такого парня тут втоптала в грязь, теперь ори не ори, а больше не придется тебе куражиться над ним, мразь ты этакая!
И снова выкинула ее за дверь. На панель.
Не знаю, встретила ли она там привычное обожание или пришлось ей снизить уровень притязаний, а может, ей доступно объяснили, кто она такая есть. Вернулась через два дня сильно притихшая.
И снова без котят.
