Чувствуя на себе множество изумленных взглядов, Алисия двигалась по проходу между скамей трибун. Подошла к лестнице, посмотрела наверх, в сторону выхода, замерла на несколько мгновений и… под общий громкий выдох, через который даже послышался чей-то короткий ошарашенный взвизг, развернулась и направилась по ступенькам вниз. К площадке арены. И с каждым шагом она сейчас буквально кожей чувствовала изумление лишившихся дара речи зрителей.
Неудивительно.
Подниматься со своего места до официального конца дуэли разрешалось только индигетам из Великих Домов. И только лишь в двух случаях. В первом – выразить презрение поступком дуэлянта, покинув зал до окончания церемонии. Подобный способ иногда использовался – попытки уйти от ответственности за содеянное, спрятавшись в рядах стражей, встречались часто. И многие индигетов Великих Домов пользовались своим правом, обеспечивая ответчику пытку презрением на месте службы, чтобы восстановить справедливость. Так, как понимали справедливость в каждой отдельно взятой фамилии: все же справедливость императорского правосудия Дом Альба совсем недавно полностью прочувствовал на себе.
Во втором случае подниматься с места индигетам разрешалось для того, чтобы выразить почтение отдающему годы жизни дуэлянту, спустившись к нему на арену. Подобное – от юной главы Дома Альба, к представителю Дома Рейнар, для зрителей выглядело немыслимо. Все же произошедшее на малом приеме унижение не осталось тайной – официальной информации об это не было, но слухи и перешептывания ходили. Все, кто был по статусу выше третьего сословия, об унижении марионеточной герцогини, как ее называли за глаза, прекрасно знали. Знали в подробностях о том, как именно Кайден де Рейнар втоптал ее в грязь при свидетелях.
И вот сейчас она спускается к нему на арену.
Полностью ошарашенные происходящим зрители между тем продолжали сдавленно охать и ахать. Алисия прекрасно их понимала: еще вчера выражение почтения фамилии Рейнар для самой Алисии выглядело бы немыслимо; выглядело немыслимо до самой сегодняшней ночи, когда она проснулась от касания богини. И, поднятая из сна волей Дианы, девы-охотницы, сидя на смятой кровати и глядя в сияющую в ночи зеленую корону Юпитера, Алисия раз за разом вспоминала такой реальный сон. В котором богиня показала ей образами, что пепельноволосый варгрийский волк – спасение Дома Альба.
И какими образами!
Продемонстрированная богиней картинка выглядела так, что Алисия больше не смогла уснуть – ее трясло крупной дрожью, буквально выворачивало от стыда и отвращения. Видеть и вспоминать сон, в котором беловолосую охотницу, в которой Алисия легко узнала себя, покрывает пепельногривый оборотень-варг в человеческом обличье – тем более видеть это на фоне незаживший раны недавнего унижения от Кайдена де Рейнара, было мерзко. Хотелось провалиться под землю, хоть куда, пусть даже в портал к демонам и быть сожженной там адским огнем, лишь только чтобы больше этого не видеть и не вспоминать.
