— Точно? — выдохнул через силу Хуэй, делая шаг назад для передышки.
Блондин тем временем мелким бесом ускользнул от очередного удара номера второго.
— Восьмое бюро. Я подал сигнал. Едут. Работаем. — Считанными репликами контролёр наконец полностью раскрыл расклад старшему группы. — Прикроют официально.
— Успеют? — коротко уточнил Хуэй.
— Меньше минуты! Сейчас японская полиция перестанет котироваться! Наваливаемся втроём! Надо вязать белобрысого, чтобы никуда не делся!
Хорошо, что китайский язык может быть очень лаконичным и гораздо короче в звучании, чем языки соседей.
— Они и его упакуют! — добавил контролёр.
— Н-н-на! — сын, на долю секунды прилипнув к одному из противников, неожиданно взлетел на полметра вверх и в прыжке воткнул вниз кулак.
Нозоми заметила, что удар пришёлся в так называемый угол — место, где сходятся висок, крышка черепа и лицо.
Китаец упал, слабо дернув ногой. Попыток подняться он больше не предпринял.
— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ! — патрульный второго экипажа, прибывшего только что, метнулся на шаг обратно к машине и рявкнул в громкоговоритель.
Видимо, парень думал, что если вооружиться повышенной громкостью, то и эффект будет больше. Да только кто бы его услышал. Вернее, послушал.
Оставшаяся на ногах пара ханьцев о чём-то перекликнулась между собой. Естественно, не по-японски. Женщине это очень остро не понравилось.
Сын тем временем, оглянувшись по сторонам, весьма разумно проорал патрульным, указывая на дочь:
— Уберите заложника! Я тут справлюсь!
— Девочка — потерпевшая! — весьма вовремя подала голос офицер, лежащая на газоне и баюкающая правую руку.
Нозоми наблюдала за происходящим с расстояния в пару десятков метров: если подойти ближе, будет опасно уже для неё.
На саму себя она, как мать, разумеется бы плюнула, тем более в такой ситуации. Но она не была бы столько лет женой Ватару, если бы не умела отличать, в каких ситуациях от любой женщины помех и вреда больше, чем пользы.
Когда дерутся мужчины (тем более, дерутся ТАК), женщине там делать нечего.
Да и ещё неродившийся ребёнок — рисковать этим уж точно нельзя. Хватит того, что она здесь находится. Ему и так сейчас стресса достаётся более допустимого.
Ей захотелось рефлекторно погладить собственный живот, но она сдержалась.
Происходящее возле минивэна, если отбросить эмоции, чётко говорило: в этой ситуации сыну она точно ничем помочь не может. С пассажирами микроавтобуса он должен справиться сам.
Да он и справлялся, как это ни удивительно.
