После Хрущева выступал Устинов. Он кратко, но конкретно, со знанием дела, описал, что делается и предполагается делать в многочисленных военно-научных и военно-промышленных организациях. Затем он сказал:
– Я согласен с вами, Никита Сергеевич, что имели место крупные ошибки в определении направлений и приоритетов, и обещаю вам приложить все силы для их исправления.
Устинов говорил тихим голосом, так что его временами не было слышно, и создавалось впечатление, что он обращается только к Хрущеву. Хрущев же слушал его с непроницаемым видом, но явно внимательно. Мне кажется, что Устинов держался не просто как чиновник аппарата, даже самый высший, а как человек, преследующий некую сверхзадачу. Устинов уже тогда занимал центральное положение в военно-промышленных и в военно-конструкторских делах, не выдвигаясь, однако, открыто на первый план – предоставляя это Хрущеву и другим. Я понимал это и подумал: “Вот он, наш военно-промышленный комплекс”. Тогда эти слова как раз стали модными в применении к США. Потом я то же самое подумал, когда встретился с Л. В. Смирновым (одним из руководителей советской военной промышленности). Оба они – очень деловые, знающие и талантливые, энергичные люди, с большими организаторскими способностями, всецело преданные своему делу, ставшему самоцелью, подчиняющие без колебаний все этой задаче. Люди этого типа – очень ценные и иногда – опасные».
БА:
Леонид Васильевич Смирнов (1916–2001), в 1957–1961 гг. – начальник Главного управления Государственного комитета Совета Министров СССР по оборонной технике, в 1963–1985 гг. (в течение двадцати двух лет!) – Председатель Военно-промышленной комиссии (ВПК) Совмина СССР. Через эту ВПК, работавшую в обстановке особой секретности, распределялись многомиллиардные оборонные статьи – бо́льшая часть бюджета СССР. Фактически это было некое государство в государстве, к управлению которым посторонние (в том числе и большинство членов Политбюро ЦК КПСС) не допускались. В этой связи знающий человек сказал мне в 1970-е гг.: «Смирнов, а не Брежнев, – главный хозяин страны». Сахаров понимал всю эту ситуацию, понимал, насколько объективно ограничена реальная власть лидеров СССР – Хрущева, а потом Брежнева и др.
О величине и степени влияния этого невидимого «айсберга власти» говорят данные о величине военных расходов СССР. Официальные данные, конечно, об этом умалчивали. Но оказалось, что фактическое положение дел можно установить, пользуясь исключительно открытой советской экономической статистикой (ежегодные справочники «Народное хозяйство СССР в таком-то году» – за много лет и др.). Мы с моим другом и в прошлом однокурсником Павлом Василевским в 1970–1971 гг. эту работу провели. Результат был ошеломляющий: ежегодные военные расходы СССР составляли 40–50 % национального дохода, то есть около 70 % ежегодного бюджета СССР, – явление, небывалое в мировой истории. Все это мы изложили в самиздатской статье под псевдонимами
