, что в Думбартон-Оксе, где обсуждались проблемы коллективной безопасности, СССР добился для Франции статуса постоянного члена Совета Безопасности. В обоих случаях, и с Советом Безопасности и с Европейской консультативной комиссией, США выступали решительно против любых уступок Франции, и представители Вашингтона упорно стояли на своем, поскольку, говорили они, разгром 1940 г. и режим Виши переводят Францию в ранг побежденных, что делает немыслимым ее участие в послевоенном переустройстве мира.
Настойчивость советской стороны в подчеркивании того, сколь многим Франция обязана ее поддержке, могла сравниться в ходе этих переговоров лишь с той ловкостью, с какой генерал де Голль увязывал выражения благодарности с выдвижением на первый план исторической общности интересов в области франко-российской безопасности. Диалог, несомненно, преисполненный лицемерия, но он объясняет, почему постепенно германский вопрос удалось сделать главным пунктом повестки дня.
Требования, предъявляемые от имени Франции генералом де Голлем, были совершенно четкими – Рейнско-Вестфальская область должна отойти к Франции, а над Рурским бассейном следует установить международный контроль. Сталин ответил, что все зависит от безопасности границ. И по этой причине вопрос западных рубежей Германии не может рассматриваться в отрыве от вопроса восточных границ, что подразумевало присоединение Восточной Пруссии к Польше. Де Голль не возражал против этого требования, хотя его собеседник напомнил ему, касаясь требований Франции, что на любую договоренность нужно согласие двух других союзных держав. В конечном итоге в ходе первой беседы Сталин добился согласия Франции на границу по Одеру–Нейсе, не сделав навстречу де Голлю никаких реальных шагов. Но в то же время он настаивал на переговорах по франко-советскому договору, успех которых, как он уверял, сдвинет с мертвой точки решение всех остальных вопросов. Сталин сказал так: «Французы теперь поверили, что русские будут драться против немцев, а русские верят французам. Это создает благоприятные условия для пакта. Вопрос этот надо обдумать».
Вопрос вынесли на рассмотрение на следующий день. Отстояв службу в храме Святого Людовика Французского, генерал встретился со Сталиным на официальном завтраке, устроенном в доме приемов иностранных делегаций на Спиридоновке. На застолье, хозяином которого выступал Молотов, присутствовали, помимо двух глав государств, три заместителя наркома иностранных дел, Деканозов, Литвинов и Лозовский, и французская делегация в полном составе. В тот день Сталин был настроен благодушно. Он сразу же произнес тост в честь франко-советского альянса, «настоящего альянса, а не такого, как с Лавалем», подчеркнул он, на что де Голль ответил, что он не Лаваль и договор заключается в совершенно иных условиях
