— Сергей Андреевич! — раздался за палаткой робкий голосок, в котором Карцев привычно уловил игривую нотку. «Вот черт! — подосадовал он. — Мы с ней вчера меню на день не обговорили!».
— Что тебе, Люда? — хрипловато спросил он и покосился на соседние нары, где спал Аркадий Алексеевич, прибывший вчера в карцевский отряд.
— А что мне на завтрак готовить?
— Что, что… Свари вермишель.
— Вермишель вчера была…
— Да, верно… Тогда свари рисовую кашу, только с тушенкой.
— Рис в мешке кончился, Сергей Андреевич…
— Так начни другой мешок, Люда…
— Но я не знаю, где он…
— Ох, смерть моя… В продуктовой же палатке, как войдешь — слева, на втором стеллаже.
— Ну, не сердитесь, Сергей Андреевич… Вам воду под кофе вскипятить?
— Хорошо, Люда, вскипяти.
— Все, я уже пошла…
«Пошла она… — усмехнулся Карцев. — Уже…»
— Ты что, каждое утро с ней так нянчишься? — спросил из своего спальника Кривонос.
— Да нет, — поморщился Карцев. — Обычно она со мной все с вечера согласовывает… Говорит, что для нее в кулинарии самое трудное — составление меню.
— Детский сад… Зря я поддался на уговоры этого горняка: мы вместе, мы вдвоем… Как они хоть уживаются меж собой?
— Пока все тихо. Правда и любви великой незаметно: он все вечера у ребят в карты играет, а она одна в палатке сидит.
— Одна значит… Это в восемнадцать-то лет? Рискует горнячок: в такие годы у одинокой девушки, которая уже не девушка, шашни мигом заводятся… Кстати, то ли мне показалось, то ли она вот к тебе уж и льнет?
— Вам показалось, Аркадий Алексеевич! — отрезал Карцев и решительно полез из спальника.
После завтрака Карцев и Кривонос вернулись в палатку и разложили на столе геолого-топографический план участка Углового, на котором сейчас работал отряд Карцева. Этот участок был намечен к первоочередному опоискованию на полиметаллическое оруденение по итогам прошлогоднего детального геохимического опробования покровных суглинков (на сложившемся жаргоне — по результатам «металлки»), в которых были выявлены высокие содержания свинца, цинка и серебра. Местами аномальные пробы группировались в ореолы, которые по геологической логике должны были соответствовать выходам к поверхности рудных тел. Но…
Сергею Андреевичу еще до выезда в поле не нравились эти ореолы. На его взгляд их было слишком много (около двух десятков), они были малы (100-200х200-500 м) и рассеяны практически по всей площади участка, что порождало самые нелепые суждения о структуре прогнозируемого месторождения. К тому же некоторые из ореолов оказались «профильными», то есть зафиксированы в одной линии отбора проб при полном отсутствии аномалий на смежных, параллельных профилях. Это обстоятельство усугубило недоверие Карцева к результатам опробования, и он высказал его Аркадию Алексеевичу при проектировании поисковых работ на участке.
