— Да ну? — ощерился отставник. — А если я пальчиком ее поманю?
— Вова! — проникновенно рек Карцев. — Коллегиально задушим, труп сожжем и пепел святотатца развеем по ветру! Хоть ты мне, конечно, и друг…
— Как образно и экспрессивно! Но успокойся, костра не будет. Мой магнит развернут в другую сторону…
— Это утешает. Но ведь с Кристиной ты, вроде, завязал?
— Какая Кристина! Настоящий мужчина должен владеть настоящей женщиной!
— Ты возраст имеешь в виду, — осторожно поинтересовался Карцев, — статус или все же габариты?
— Габариты… — скривился Вольдемар. — Нашел же слово… Да, Ольга — девушка нехилая: и рост и формы просто вдохновляющие!
— Это что ли из бухгалтерии Оля? Гнедич? Ну, ты замахнулся… Натуральная Брунгильда из рода Нибелунгов… Впрочем, партия выгодная: городская, мама — в райисполкоме, папа — на Севере деньги заколачивает, просторная квартира почти пустует… Только где же ты ее охмурять будешь? Придется подобно мне в город мотаться и автобан наш шагами измерять — а ты ведь ленив, братец…
— Зачем я в город? Лучше наоборот: она ко мне из города. Тем более что комната будет теперь по выходным в моем распоряжении: Митяй у Иры, ты у Юли… Кстати, вот только перед тобой уехала…
— Жучара ты, Вольдемар, ох, жучара! Впрочем, у каждого — свой стиль. Тем более раз получается… Ну, чем-нибудь накормишь?
Глава третья
Знаменитый апрель
Апрель 1985 года оказался богат событиями, хотя и разного масштаба. Самым-самым, конечно, стало восхождение доброхота Горбачева на Олимп государственной власти в СССР.
— Что еще за Горбачев? — недоумевали почти все. — Гришина, Романова, Щербицкого, Громыко, наконец, знаем, но Горбачев… Какой-то скороспелый выдвиженец из второго эшелона…
Впрочем, массам как раз такого и хотелось: еще молодого, незапятнанного, демократичного… И не только массам, но, видимо, и верхам, особенно зарубежным. Карцев, Митяй и Владимир с изумлением наблюдали по телевизору длинную вереницу президентов и премьеров мира во главе с английской «железной леди», движимых одним желанием: пожать руку новому генсеку КПСС. А вскоре весь мир всколыхнуло слово «перестройка»… В СССР же на страницах газет и журналов понемногу разгоралась полемика по поводу того, что перестраивать и как перестраивать. Тем более что с каждым днем становилось все яснее: у самого генсека четкого плана перестройки нет.
Начались социологические дебаты и в М-ской геологосъемочной экспедиции: в курилке, партиях, общежитиях… Карцев, обретший вкус к социологии еще за школьной партой, активно в них участвовал, по ходу обретая и оттачивая свою позицию. Особенно яро он спорил в стенах родной «камеры».
