Первым из-за стола выскочил Петух и сунул в руки Снеговику гибкую пластинку. Тот поставил ее в проигрыватель, и в зале раздалась бодрая песенка про утят! Под нее в пару к Петуху, квохча, выбежала Курица, и они начали замысловатый, не без скабрезностей, танец. Впрочем, все вокруг были людьми взрослыми и по окончании кричали «бис!». Затем свою сценку «Солоха, гости и Вакула» разыграли Карпенки, Степанов и Светкин Серега: вполне канонически и все же под дружный хохот, на «ура».
Выступления посыпались одно за другим, более или менее экзотичные. Карцеву особенно запомнились все та же Гальская с ну очень эротичным танцем-соло под музыку какого-то бродвейского мюзикла, бессловесная японка, игравшая веерами (и опять все не могли угадать, кто это, черт побери!), и, конечно, Митяй, исполнивший песню-пляску:
— Эх, лапти, вы лапти, вы лапти мои!
Лапти новенькие, сторублевенькие!
Кабы не было мне жалко тех лаптей
Убежал бы от жены и от детей!
— Какие у тебя дети! — кричали ему. — Ты женись сначала!
Сам Карцев к тому моменту выступать уже передумал, однако проформы ради спросил смотревшую во все глаза Юлию:
— Не хочешь так же покрасоваться?
— А что надо делать? — живо реагировала подруга.
— Ну, изобразишь голубку… Я подпою…
— Ладно, — решительно кивнула она. — Заканчивают… Пойдем?
И тут же встала из-за стола.
— Чуть погодя! — осадил ее партнер, надел канотье, взял гитару и, громко ударив по струнам, сделал беглый звучный перебор в испано-мексиканском стиле. Затем в наступившей тишине он стал двигаться чечеточным шагом в круг, продолжая себе подыгрывать, там резко повернулся, пал на колено и взвыл, глядя в сторону Юлии:
— К-ку-куру-куку-у! Пало-ома-а!
Та верно поняла, что ее момент настал и, плавно взмахивая чудными руками, медленно поплыла к страдальцу.
— Ку-куру-куку, пало-ома, — умиротвореннее вывел тот. Она же стала вить вокруг него круги и петли, то почти касаясь махами картонной шляпы, то, как бы возносясь, улетая.
— К-ку-кур-ру-куку-у! — с новой силой воззвал к ней певец. — Пало-о-ома!
И она повернула на его зов, приблизилась, почти обняла…
— Ку-куру-куку… Пало-ома… — закончил он свою песнь.
Уже подуставшие от концерта гуляки похлопали им с новым воодушевлением.
Наконец, выступления завершились, и члены жюри вместе с Морозом и Снегурочкой удалились подводить итоги, а все прочие хлынули в центр под зазывные ритмы «Багамы»:
— Багама, багама-мама, ра-питу-питу-питу, багама-мама!
Сплясав с Юлей пару танцев (без особого подъема), Карцев покинул ее под благовидным предлогом: отлить… А когда вернулся в зал, то с удовлетворением обнаружил ее танцующей в объятьях Разбойника… Он живо огляделся и подхватил из-за стола Красную Шапочку… С новым танцем к Юле подскочил Петух, а Сергей сгреб Солоху… Потом были, соответственно, Черт и Курица, Селянин и Поселянка, Мушкетер и Негритянка…
