— «Вот-те раз», подумала я, но врать не стала и подтвердила: да, Максим Федорович — мой жилец. Очень хороший: платит за квартиру всегда в срок, девушек к себе не водит и в пьянстве не замечен.
— Откуда же она об этом узнала? — удивился Макс. — Я ей о своем месте жительства не говорил.
— Так ты от нее скрываешься, что ли? — спросила с прищуром Олимпиада Модестовна. — Хочешь с приличной девушкой шашни завести, а потом сбежать? В столицу, например?
— В столицу? — картинно задумался Макс. — Это мысль. Что я в самом деле здесь толкаюсь, в провинции вашей? Вот Петербург это да! Там кипит жизнь, швыряются деньгами настоящие аристократы, дерут взятки со всех знаменитые министры и их подручные, в карты проигрываются миллионные состояния! А я тут пытаюсь сколотить жалкие сотни рублей на шитье платьев и то мне их не платят до сих пор!
— Заплачу я, — с досадой сказала Олимпиада Модестовна. — Да так ли уж они вам нужны, эти рубли? Сдается мне, что в последнее время вы где-то еще денежки стали зарабатывать и немалые…
— Так я и там, в основном, живу обещаниями! — расхохотался Макс. — На извозчика мне деньги, правда, выдают, иногда обедом угостят с трюфелями, бокал шампанского поднесут — и только. Чую, что профукаю я родовой капитал и в деревеньку свою пешком пойду.
— Ловко вы мне голову задурили, но на мой вопрос так и не ответили: что с девушкой-то будете делать?
— Сам не знаю, — признался Городецкий. — Жениться мне пока не хочется, да и мать ее, как истая москвичка, прочит ей судьбу княжеской или генеральской жены. Может время все по местам расставит?
— Так вы ее в постель, похоже, уложили?
— Не в свою, боже упаси! Вы ведь тому свидетельница!
— Все, все мужчины блудни, — горько констатировала Олимпиада Модестовна. — Мне какое-то время казалось, что вы, Максим, не из таких…
— И надежда ваша имеет основания, — хохотнул Макс. — Ведь если я женюсь на Лизаньке, окажется, что блудил я со своей будущей женой! А это же совсем другое дело: это называется страстная любовь! Многократно воспетая самыми великими литераторами мира!
— Шутки у вас на уме, одни шутки! — воскликнула Олимпиада. — Умение пошутить теперь входит в правила хорошего тона. А в мое время от страстной любви девушки топились! А мужчины стрелялись!
— Каждому времени, видимо, свойственен свой стиль жизни, — тускло произнес квартирант.
