– Почему ты уехал?
И тут я засуетился. Не мог же я сказать правду о том, что убежал от себя. От того себя, который хотел быть с ней.
Поэтому я ответил самой откровенной ложью.
– Хотел найти себя.
– Я тоже хотела найти себя.
– А ты себя теряла?
– В один момент потеряла.
Молчание.
– В какой момент ты нашел себя? – спросила она, положив голову на ладонь и подушку.
– А я не находил. Я так и не понял, где искать, – я посмотрел в потолок. – Не думаю, что я успею сделать это до последнего дня.
– Думаешь, все будет настолько плохо?
Я посмотрел на Лауру. В ее глубокие, большие желто-зеленые глаза. В такие моменты абсолютной тишины, когда я утопал в ее глазах, мне казалось, что я нахожусь в океане начала времен, таком же огромном и опасном. Но любопытство побеждает страх.
Мы молчали и смотрели друг на друга.
Вдруг меня как будто что-то подтолкнуло к ней. Как будто мне не хватало места за спиной. Я приблизился к ней, а она ко мне. Ее глаза закрылись, и мои – следом. Дыхание тяжелее, чаще. Я чувствую, что мы ближе и ближе. Все или ничего. Ва-банк. Я почувствовал… Поцелуй.
Мы поцеловались? Уже? С той самой? С кем я провел все детство, с кем мы дрались с ребятами, с кем я учился, с кем сидел на крыше по ночам, с кем строил дом на дереве. Я не знаю, сколько длился этот поцелуй. Мне показалось, что вечность! До этого мы никогда не целовались.
Это было потрясающе! Губы оказались нежнее, чем я думал. Слегка прохладные. Идеальные… Я чувствовал ее напряженное дыхание. Неужели она так же волнуется, как и я? Этот момент затмил все в моей жизни, включая конец света. Но чтобы он стал таковым, мне нужно было его желать всю жизнь и провести с Лаурой все детство. Никогда такого не было и больше не будет. Для этого нужно было бы прожить жизнь заново.
Вот уже наши губы все меньше прикасаются друг к другу. Мы перестаем целоваться. Я не знаю, что сказать. Я даже что думать не знаю. Я кое-как промолвил после «переломного» момента:
– Как влияет на людей конец света…
– Только конец света толкнул тебя сделать это?
Я не въехал в то, что она сказала. Мне казалось, что я сплю. Но нет, слишком все было реально. Лишь потом до меня дошли ее слова. Нужно было ответить максимально расплывчато.
– Не знаю… – тихо ответил я. – Но ожидание сделало этот поцелуй лучше во много крат.
Я сказал «ожидание»? Это разве расплывчато? Она подумает, что я ждал его! Нет, я ждал, конечно, причем всю жизнь. Но ей этого знать не надо. Точнее, мне не надо, чтобы она это знала.
