Именно поэтому же Лев Давыдович не мог допустить пребывание обладающего этими сведениями офицера на свободе и вскоре после заседания суда его быстренько расстреляли в Александровском юнкерском училище.
«Мы расстреляли Щастного», — запомнил тогда же слова Ларисы Рейснер писатель Лев Никулин.
А в те же самые дни Фёдор Фёдорович был срочно отправлен в Крым для потопления Черноморского флота, в связи с чем он и не смог тогда присутствовать на суде над Щастным. Когда флот перебазировался в Новороссийск, немцы ультимативно потребовали вернуть его в Севастополь и передать им для интернирования до конца войны, угрожая в противном случае возобновить наступление по всему фронту. Советское правительство официально согласилось выполнить это требование, само же негласно распорядилось уничтожить все корабли. Члена коллегии Морского комиссариата Вахрамеева отправили в Новороссийск провести эту акцию, но с самого начала у него не заладилось.
Как знал Раскольников из сообщений Вахрамеева, на митингах моряков-черноморцев шли бесконечные споры между сторонниками и противниками потопления. Не хотели моряки топить свой флот… И Раскольников их прекрасно понимал. Но понимал он и то, что другого выхода у них не было. Не отдавать же свои корабли немцам! До последнего дня он втайне надеялся, что, может быть, неприятное дело устроится без него. Но, похоже, пришла и его очередь…
«— Поручили Сталину, уехавшему в Царицын на заготовку хлеба, отложить всё и выехать в Новороссийск немедленно, помочь Вахрамееву привести в исполнение приказ о потоплении, это сейчас всего важнее, — сказал ему Ленин со сдерживаемым раздражением. — Что же вы думаете? Смотрите, что он телеграфирует.
Порылся в груде бумаг на столе, нашёл расшифрованную телеграмму Сталина.
— В Царицыне, видите ли, тяжёлое положение, — пробегая глазами текст телеграммы, передавал и комментировал его содержание. — Приводит факты тяжёлого положения. В связи с чем, видите ли, „не счёл целесообразным, — выделил голосом эти слова, — выехать в Новороссийск, послал туда вместо себя Шляпникова, снабдив его всеми документами…“ Как изволите это понимать? Почему послал вместо себя Шляпникова? Что за уловки? Шляпникову, наркому труда, как раз целесообразнее оставаться в Царицыне. Шляпникову, а не ему. Не понимаю…
Бросил телеграмму на стол. Однако не стал развивать эту тему. Подумал, глядя на бумаги. Снова поднял глаза на Раскольникова.
— Вам придётся сегодня же выехать в Новороссийск. Позвоните в Наркомпуть Невскому и попросите его от моего имени приготовить для вас экстренный поезд. Непременно возьмите с собой пару вагонов с матросами и с пулемётом. Между Козловом и Царицыном неспокойно.
