Так и не дождавшись от старейшины никаких действий за первую пару минут, Стас все же решился заговорить.
– Кхм, здравствуйте, Джиробу-сама. Я прибыл так быстро, как только мог. Не хочу показаться невежливым, но прямо сейчас умирает принц клана Сумада и вы…
Стас подавился всей заготовленной речью. Вообще сложно говорить, когда тебя за горло поднимает и держит твердая, как сталь рука, и ты болтаешься в воздухе, отчаянно пытаясь вдохнуть воздуха.
При этом, хотя он и задыхался, Ордынцев всеми силами пытался держать себя в руках и не пинаться, так как понимал, что этим он лишь гарантированно подпишет себе смертный приговор.
Иллюзий в том, что он сумеет вырваться, Ордынцев уже давно не испытывал.
– Кто разрешал тебе говорить, смерд? – лицо Джиробу скривилось от отвращения, но вместе с тем на нем вполне читалось мрачное торжество. – И вот этим мне предлагают лечить того проклятого принца? Какая дурацкая шутка. Видят духи я был терпелив, но это оскорбление, которое смывается только кровью!
В глазах плясали кровавые мушки, а хватка на шее с каждой секундой становилось все крепче. Стоило хотя бы вспомнить силу удара при общении с монахами, чтобы понять, что этот старик способен выдавить его, как тюбик с пастой.
Говорить Стас уже не мог, попытки драться были бы смехотворны.
Мозг мужчины экстренно обдумывал варианты, ища способ спасти своего хозяина от неминуемой смерти.
И выход был найден.
Чего стоило Стасу полностью расслабиться, не знает никто, но он отпустил державшую его руку, расслабил ноги и повис, словно окончательно потерял сознание.
После чего, задержав дыхание, спокойно уставился на хмурящегося воителя.
Выражение мрачного ликования дрогнуло, сменившись недоумением, чего Стас и добивался.
«Надо максимально сломать ему шаблон, сделать то, что обычно никто делать не станет. Но не переборщить иначе все закончится, не успев начаться».
Джиробу задумчиво склонил голову, после чего чуть разжал хватку, дав Стасу вдохнуть столь ценный в этой ситуации глоток воздуха. Но даже так Стас не дал себе подтянуться на руке, чтобы вдохнуть больше.
Пальцы безумно больно впивались в челюсть и гортань, но Ордынцев, стиснув зубы, терпел.
Спустя минуту старик внезапно хмыкнул и разжал свои пальцы, позволив Стасу рухнуть на колени, вбирая столь желанный кислород.
В тот момент воздух был настолько сладок, что Ордынцев сравнил бы его с таковым прямиком из рая.
– Возможно, ты все же немного отличаешься от обычной безродной грязи, – гнев старейшины уже прошел и, развернувшись, он сел обратно за чайный столик. – Встань, хватит собой пачкать пол.
