В измененной редакции пункта 21 Кутайсов предпочел вместо объяснения значения меткой стрельбы с технической точки зрения пояснить моральные потери от "напрасной траты зарядов" такими словами: "... безвредное стреляние будет служить ободрением неприятелю и ослабит надежду войск на артиллерию".
Кутайсову не удалось завершить корректировку "Общих правил для артиллерии в полевом сражении" на основе опыта боевого применения артиллерии в 1812 - 1814 годах. Однако и то, что их утвержденный вариант действовал в этот период, обеспечило эффективное применение полевой артиллерии. "Общие правила для артиллерии в полевом сражении" - этот первый боевой устав полевой артиллерии Российской Императорской армии, стал достойным памятником талантливому человеку герою Бородина генерал-майору и кавалеру графу Александру Ивановичу Кутайсову.
"Нет отзывов, неблагоприятных Кутайсову!" - Восклицал не без основания великий князь Николай Михайлович{98}. Даже Ф.Ф. Вигель, считавший И.П. Кутайсова "глупым невеждой, который готов был все выносить, холопом"{99} Павла I, оставил целый панигирик его сыну: "Все то, что может льстить только тщеславию, все то, что может жестоко оскорбить самолюбие, все то испытал Кутайсов почти в ребячестве. После перемены царствования всякий почитал обязанностью лягнуть падшего фаворита, который поспешил удалиться за границу, а жену и детей оставил в Петербурге на жертву ненависти и презрения. Однако же на спокойное, благородное и прекрасное лицо меньшего его сына ни один дерзкий взгляд не смел подняться. Что удивительного, если все женщины были от него без ума, когда мужчины им пленялись? Не знаю, кого бы он не любил, но некоторых любил более прочих, и мне кажется, что я был в числе их". Подчиненные обожали Кутайсова. "Обращения его с ними я никогда не забуду; я бы назвал его чрезвычайно искусным, если бы не знал, что в этом человеке все было натуральное; все глядели ему в глаза, чтобы предугадать его желания, и он казался старшим братом между меньшими, которые любят и боятся его: в нем была какая-то магия. Вокруг Кутайсова было все так живо, так весело и вместе с тем так пристойно, как он сам; молодые дамы могли бы, не краснея, находиться в его военном обществе. Вскоре потом умер он героем, как умереть ему надлежало. Спасибо Жуковскому, что он в прекрасных стихах сохранил память о столь прекрасном существовании: без него простыл бы и след такого диковинного человека"{100}.
