Офицер уже и сам в этот момент поднимался с бревна, на котором сидел, чтобы подойти к вернувшимся разведчикам.
Посмотрев вслед удалившимся от костра иск-магиням, Игорь первым делом попросил суперкарго заменить караульного, на что тот только пожал плечами и выкрикнул Рода.
"Хрен редьки не слаще, — подумал Егоров, сравнив пожилого Овара с молодым матросом, — Один спит с открытыми глазами, второй легкомысленный балбес, который только и пялится на Айсу. Будет на посту в облаках витать".
— Лойм.
— Я понял, командир, — кивнул соратник, — Мы с парном тоже по очереди подежурим.
Летан Ивар не смог сдержать радости, узнав, что бросать часть имущества не придётся — старший отряда пассажиров пообещал договориться с местным дворянином насчёт подвод.
— Есть у нас аргумент, который убедит лэна оказать всемерные помощь и содействие. Не сомневайся.
— Знаешь, — улыбнулся суперкарго, — Я и не сомневаюсь, что ты… Я сразу догадался… господин Игорь.
— Господа все в Париже, Летан. Твои догадки не имеют под собой никакого основания.
— Понимаю, — подмигнул данец и отправился обрадовать своих подчинённых.
О том, что честные ответы порой вводят в заблуждение больше, чем враньё, землянин давно знал. Однажды его сослуживец Олег Масленников, возвращаясь в казарму, нос к носу столкнулся с дежурным по части. На вопрос офицера, куда он ходил, Олег ответил совершенно искренне — за водкой, и был отпущен без дальнейших расспросов досадливой отмашкой руки.
Ничего плохого в том, что окружающие начали его воспринимать чуть ли ни как принца в изгнании, попаданец не видел.
Прежде, чем Тания с Латаной вернулись, он успел не только поужинать, но и рассказать сказки о Царевне-Лягушке и Русалочку. Правда, в перерыве между занимательными историями пришлось напомнить Лойму, что они с Парном вообще-то собирались поочерёдно охранять лагерь, и лишить бывшего вора удовольствия прослушать фантазии Ханса Христиана Андерсена.
Тания, подойдя к костру, приняла поданную ей Айсой оловянную миску с подогретой кашей и села на освобождённое ей на бревне раздвинувшимися детьми место. Герцогиня осталась на ногах.
— Командир, я хотела бы с тобой переговорить, — в отблесках пламени глаза Латаны смотрелись, как у безумной, — Отойдём?
Егоров молча кивнул и поднялся.
Принцесса Ливорская пребывала в крайнем смятении чувств. Об этом говорил не только её взгляд, но и весьма сумбурная речь. То, что ей поведала Тания о невиданных, необычайных магических возможностях Игоря и его желании помочь своей высокородной соратнице, было для герцогини настолько же удивительным, насколько и желанным.
