— То есть, тебе она тоже понравилась, Коиши? — спросил Сергей, погладив и вторую свою невесту по голове.
Ему сейчас было хорошо, как и девушкам, именно поэтому он и решил затеять этот разговор.
— Господин мой, — приподняв голову и посмотрев Сергею в глаза произнесла Коиши, — к чему ты у меня это спрашиваешь?
— Просто я всё же хотел бы её удочерить. Просто чтобы никто и никогда не мог подумать, что она не член моей семьи.
Селеста тоже подняла голову и посмотрела на Сергея.
— Я не буду против, если ты так сделаешь, любимый, — произнесла она.
— Ты мой господин, и я приму твоё решение, — проговорила Коиши.
— Нет, Коиши! Так не пойдёт! Я не хочу, чтобы ты что-то там принимала! Пожалуйста! Я хочу услышать, что ты сама обо всём этом думаешь!
— Хорошо! — вздохнув сказала Коиши и глаза её сверкнули той сталью, которую Сергей часто видел раньше. — Если ты просишь меня об этом, то я скажу. Я не буду против, что ты удочеришь девочку. Она будет хорошей дочерью и действительно решит наши проблемы.
— Что? Какие проблемы? — тут же встрепенулась Селеста.
— С первородством, — вздохнув пояснила Коиши, а потом увидев, что Селеста ничего не поняла, пояснила: — Если Лакши станет старшей дочерью, то будет уже неважно, кто из нас первой родит ребёнка.
Селеста удивлённо раскрыла шире глаза и прижала ладонь ко рту.
— Ох! Правда? Я совершенно об это не подумала! А ведь и точно!
— Только пожалуйста, не говори об этом никому, — предупредила Коиши подругу. — Особенно Лайзе.
— Ты думаешь, она будет из-за этого переживать?
— Уверена, — вздохнув ответила Коиши.
— Спасибо! — улыбнувшись и обняв обеих своих невест сказал Сергей.
Он поцеловал каждую из них в щёку и стал гладить их по округлостям отчего обе девушки блаженно улыбнулись. Пожалуй они уже достаточно отдохнули и можно было продолжить любовные игры.
Бонни стояла перед большим зеркалом и задумчиво трогала свои волчьи уши. Они были покрыты мягкой шерстью, а внутри имели как будто пух из длинных волос. Отец сказал ей, что если она сосредоточится, то уши скорее всего пропадут, но пока она ещё плохо контролировала свою трансформацию и от волнения переходила в полуволчью форму.
Да, она уже через пару дней после отъезда из дворца узнала, что дядя Дит ей никакой не дядя, а папа. Они с мамой прилетели к ней и долго извинялись за то, что скрывали от неё правду.
Конечно, она их простила. Дядя Дит всегда был добр к ней, и она даже помнила, что когда-то, когда была совсем маленькой, по-примеру Греты и Лео периодически звала его папой. Но потом, когда стала старше, конечно же перестала так делать, тем более, что тётя Фрида почему-то начинала явно злиться, когда это слышала. Теперь Бенедикта понимала почему. Она была для королевы постоянным напоминанием о неверности мужа. Хорошо, что это уже в прошлом и она позволила отцу жениться и на её матери Ингрид.
