— А дети?
При этих словах скулы мужчины закаменели, а губы сжались в тонкую линию. Помолчав с минуту, он, чуть качнув головой и посмотрев вниз, на замковый двор, глухо произнёс, — Только дочь, и после целители жене иметь детей запретили, слишком большой шанс и ей самой и будущему ребёнку умереть.
Единственный ребёнок в семье графа… Я начал потихоньку понимать. Если не будет наследника, то после смерти графа и графини, и земли, и замок отойдут в ведение имперской канцелярии и император вручит их кому-нибудь другому, благо, в Империи хватает преданных и инициативных офицеров. Нет, графский титул и земли могли остаться за Эльзой, если она до момента смерти отца с матерью выйдет замуж. Тогда её будущий муж так же получил бы титул графа Вайнштейна, далее продолжая генеалогическую линию, вот только…
— Вы разговаривали с дочерью по поводу наследования?
— Да, — скупо кивнул Харвинус, — несколько раз. И она всё понимает, она у меня девочка вовсе не глупая, но есть одно препятствие.
— Какое? — спросил я, уже догадываясь, что Вайнштейн ответит.
— Вы, — повернувшись ко мне всем телом, коротко и твёрдо произнёс мужчина.
Снизу раздались визгливые крики какой-то женщины, распекавшей парочку нерадивых слуг, ведомая конюхом лошадь тут же шарахнулась в сторону, толкая зазевавшегося стражника, обронившего алебарду и свалившегося в лохань с водой.
К женским крикам немедленно добавился бас разозлённого стражника, выбравшегося из лохани и ржание упирающегося всеми копытами коня, которого конюх никак не мог завести в конюшню.
Не обращая внимания на поднявшийся во дворе ор, граф продолжал сверлить меня взглядом и, отлипнув от балюстрады, я развернулся к нему тоже, встречаясь глазами.
— И вы подумываете, как от этого препятствия избавиться?
Хмыкнув, Харвинус отвёл взгляд, хлопнул пару раз ладонью по перилам, словно раздумывая, что ответить, затем произнёс, — Если бы это было так просто. Я кое-что выяснил о вас, Павел Алексеевич, так ведь уважительно обращаются в вашем мире?
Я продолжал молча стоять и слушать. Непосредственной угрозой от Вайнштейна не веяло, так, ощущался лёгкий дискомфорт, но и только.
— Некоторые слухи о вас весьма противоречивы, некоторые слишком фантастичны и невероятны, чтобы быть правдой, но в чем сходились все, кто что-то знал о вас — что вы крайне неудобный противник. К тому же инквизитор. Что, вкупе с предыдущим, делает шансы на успех и вовсе призрачными. Нет, — спохватился мужчина, криво ухмыльнулся, — если бы я хотел вас убить, я бы нашел способ. Пусть пришлось бы изрядно потратиться и не один месяц готовиться. Вот только почти невозможно будет скрыть все следы и ваши коллеги, рано или поздно, меня бы нашли…
