— Н-да, — протянул я, — могу только сказать, что такого я тоже не ожидал.
— Оно может и к лучшему, — ответил, отпуская мою руку брат Дизариус, — кстати, не думали, как залив назвать, как-никак, ваших рук дело.
— Это было коллективное творчество, — быстро произнес я.
— Под вашим руководством, если я правильно помню все обстоятельства, — заметил инквизитор.
— Ладно, — вздохнул я, — ответственность действительно на мне.
— Ну так что насчёт названия?
— А назовите, — тут я на секунду задумался, а затем с некоторой долей пафоса произнёс, — залив имени тысячелетия имперской инквизиции.
Лицо Дизариуса надо было видеть. Особенно когда он понял, что я не шучу.
— Ну а что, — начал я подтягивать аргументы, — Тысячелетие же есть? Есть. Имперская инквизиция тоже наличиствует. Залив появился благодаря инквизитору, то есть мне. Вот и выходит, что залив назвать именем тысячелетия имперской инквизиции, будет самым правильным.
— Хм… — старик глубоко задумался.
Для старого инквизитора такой выбор названия был в новинку, они-то больше всякими царями-императорами называть привыкли, а тут такой авангард.
Тут я увидел, как чётче прорезавшиеся на старческом челе морщины слегка разгладились и брат Дизариус, огладив чисто выбритый подбородок, с появившейся в глазах хитринкой, вдруг произнёс, — А что, и действительно, почему бы не увековечить нам это деяние в веках. Пусть потомки знают силу святой инквизиции. Ладно, — он деловито засуетился, — пожалуй отправлюсь-ка я к верховному, пока чинуши столичные не подсуетились и что другое в название не пропихнули. Да, — тут он вновь строго взглянул на меня, — Павел Алексеевич, только одна большая просьба, больше глобальными изменениями ландшафта без согласования с высшим руководством не заниматься. Хотя бы предупреждайте заранее.
— Да я не специально, — снова поморщился я, сам себе иногда временами напоминая какую-то, обезьяну, даже не с гранатой — с ядерной бомбой. За то как я один такой магический эквивалент ядрёнбатона глупейшим образом проворонил, стыдно было до сих пор. И хоть умом я понимал, что там была целая череда несчастливых совпадений, но менее дурацкой от этого ситуация выглядеть не переставала.
— Да, да, — прищурился, улыбаясь, инквизитор, — и гномов не специально и триста султанских янычар, да и самого султана…
Лучше бы он не напоминал. Настроение у меня сразу испортилось. Видимо брат Дизариус это понял тоже, поэтому тут же попрощался и поспешно ретировался, оставляя меня одного.
