Плотность заклинаний, различных ловушек, магических мин и прочего ассортимента магической обороны, стала таковой, что приходилось, иной раз минут по пять кружить, ища проходы дальше, туда, где поля проклятий должны были отгораживать империю от эльфов.
— Видите? — спросил я у своих вассалок, когда мы наконец вышли на нужный рубеж. Всё-таки полоса голой земли присутствовала и здесь. Вот только она сильно отличалась от контрольно-следовой полосы моего мира, это была полоса абсолютно мёртвой земли.
Если тысячу лет воздействовать проклятиями на одно и тоже место, оно не оживёт уже никогда. Никогда не даст урожая, там не взойдёт ни единой травинки, даже животное, случайно забредшее туда, быстро зачахнет и очень скоро станет ещё одним высохшим трупиком которого не коснуться даже черви, потому что червей тут тоже нет.
— Жуть какая, — вымолвила впечатлённая увиденным Мерв, с опаской выглядывая из-за моей спины.
Сколько хватало глаз, всё было в ошмётках старых плетений. Земля, гнилые пеньки рассыпавшихся трухой деревьев, почерневшие от воздействия магии камни. Словно обрывки паутины, зацепившиеся за ветки, болтались, лениво колыхаясь, проклятья, многие из которых я даже не мог распознать, настолько деформировался их рисунок.
— А почему они шевеляться, — тихонько спросила Отришия, — словно на ветру?
— Здесь нет ветра, — так же негромко ответил я, — похоже это ток магии, дрейф магической силы вдоль полосы.
Не знаю, как на других участках, но здесь единого поля проклятий просто не существовало, а то что было, пересекались друг с другом в таких сочетаниях, что предсказать результат их действия не взялась бы и наша завкаферы — Элеонора, не то что я, простой студент. Ну не простой, конечно, но в плане проклятий, знания мои были не шибко больше чем у остальных.
Поэтому, потоптавшись с десяток минут у самой границы, я просто плюнул и приказал, — Сначала чистим участок, затем заново накладываем проклятья, иначе разбираться мы тут будем со всем этим хозяйством год.
Отмерив на глаз метров пятьдесят, я принялся методично одно за другим, развеивать старые плетения, выискивая питающие контуры и стараясь сливать высвобождаемую энергию не в воздух, а в землю, так было безопасней.
Вот только через час этой адски кропотливой и напряжённой работы, я, подняв голову, осмотрел, что у нас получилось и из груди моей, помимо моей воли, вырвался тихий горестный стон.
— Паша, — подошла ко мне, вытирая выступивший пот Эльза, сказала, извиняясь, — прости, слишком мало сделали. Но очень уж тут накручено всего.
