).
Петух – одна из самых распространенных жертв на Руси. Константин Багрянородный писал об обычаях народа русов, который совершал жертвоприношение на острове на Днепре, где рос огромный дуб:
Они приносят в жертву живых петухов, кругом втыкают стрелы, а иные (приносят) куски хлеба, мясо и что имеет каждый, как требует их обычай. Насчет петухов они бросают жребий – зарезать ли их (в жертву), или съесть, или пустить живыми.
Византийский автор Лев Диакон в Х веке рассказывал о том, что воины Святослава в ходе погребального воинского обряда топили грудных младенцев и петухов (видимо, речь шла об усмирении духа погибших воинов, которые могли насытиться только кровью). В поучении против язычества («Слово святого Григория… како… кланялися идолом») русский книжник сетовал: «Убогая куряти, же на жертву идолом режутся, иныи в водах потопляеми суть». Как видно по этим примерам, обычай окунать петуха в реку при холере – не что иное, как отголосок древнего ритуала утопления. Впрочем, в обрядах, связанных не со смертью (болезнью), а с жизнью и плодородием, петухов убивали вплоть до XX века: они становились ритуальной трапезой на праздновании окончания жатвы, их кровью кропили посевное зерно.
Наконец, петух – это еще один символ мужской эротики. Петуха обязательно резали для свадебного угощения. Древнерусское слово «куръ» означало не только петуха, но и фаллос (к этому мы вернемся, когда поведем речь о домовом).
Самые удивительные и неисследованные изображения петуха и курицы обнаруживаются в белокаменной резьбе собора в Юрьеве-Польском. Если на южной стене мы видим многочисленные образы святых, то северная стена покрыта растительным узором, в который вплетены мужепетухи и девокурицы: выше пояса – человек, ниже пояса – птица. В руках они держат зеленые побеги – значит, эти существа символизируют расцвет. Расцвет чего? Являются ли они языческими божествами плодородия (что вполне согласуется с символикой петуха и курицы)? Но языческий образ не мог быть помещен на православный храм даже в эпоху двоеверия, даже на теневую, северную его сторону. Вероятно, ответ заключается в том, что он не считался языческим – как и кентавры-телохранители и другие мифические существа с южной стены собора (и даже слон, изначально расположенный на южной стене, но после обрушения и восстановления «перебравшийся» на северную). Большинство этих изображений созданы по мотивам рисунков, украшавших княжью утварь, привезенную с Востока, так что перечисленные персонажи – не языческие символы на соборе (как считают родноверы), а знаки, прославляющие княжескую власть.
