Рухнув с ног, улегшись на палые листья, он устремил взгляд в сторону тоненького деревца. Неярко мерцающая в свете солнца, кроваво-алая крона навевала покой.
Лес, Небо и Ручей уселись вокруг.
– Отчего я, закрывая глаза, вижу маски, таращащиеся на меня, и проклинающих меня жутких духов? – спросил Отец. – Отчего эти пауки только и ждут удобного случая, чтоб уволочь меня в темноту? Отчего пара теней, обе – совсем как моя, бьются друг с другом насмерть? Отчего их боль раздирает мне душу в клочья? Вы знаете, отчего? Уж вы-то наверняка должны знать?
– Это все люди, – отвечал Лес. – Люди вселили в твою голову этих демонов. Отравили тебя вместе с нашей землей. Если хочешь покоя, ты должен прогнать людей прочь, пока их не слишком много. Пугни их как следует, пусть всем сородичам скажут: в этих краях вас ждут только муки и гибель, если не желаете отправиться на корм червям, держитесь отсюда подальше. Другого выхода у тебя нет. Нет и не будет.
– Ты говорил, вы воротили меня назад… воротили… откуда? Что со мною стряслось? Рассказывай обо всем.
Дикие обеспокоенно переглянулись. От каждого веяло страхом и неуверенностью.
Лес раскрыл было рот, но тут же спохватился, поразмыслил о чем-то и, наконец, заговорил:
– Они погубили тебя. Душу твою похитили.
– Кто? Люди?
– Первые племена, – кивнув, подтвердил Лес. – Давным-давно. Они принялись истреблять нас ради нашего волшебства, ради плодов Паупау. Ты пробовал помешать им, однако не тут-то было. Сколько крови тогда пролилось, сколько крови… нашей, твоей, и… – Осекшись, Лес кивнул в сторону почерневших костей великого древа. – И Паупау.
– А вы вернули меня назад… из мертвых?
– Да, – ответил Лес, морща лоб, словно в глубоких раздумьях. – Быть может, отчасти ты еще там, в земле мертвых? Смерть своих подданных так запросто не отпускает. Точно я знаю одно: если мы сбережем Паупау, если поклонимся ему, как подобает, то скоро, очень скоро древо вознаградит нас новым урожаем плодов, снова одарит волшебной силой, и тогда… тогда мы сможем тебя исцелить. Помочь тебе вспомнить все, стать самим собой, прежним.
Отец взглянул в сторону темного зева пещеры. Может, эти завывания в голове – плач мертвых? Прикрыв глаза, он дал волю мыслям, отправил их следом за голосами, на поиски тропки, ведущей к призракам прошлого. Нет, разглядеть он ничего не сумел, однако на миг завывания зазвучали гораздо громче.
– Отец!
Услышав оклик, Отец поднял веки. Не на шутку испуганные, дикие беспокойно озирались вокруг.
