Корри рассказывает, как Лин прожила у них целую неделю, когда ван Лары уехали в отпуск.
– Две болтушки в одной комнате, можете себе представить, – смеется она.
Но Лин об этом ничего не помнит.
Детство Корри в 1930-е годы в Беннекоме было счастливым – многочисленные сильные дядюшки носили ее на плечах и играли с ней.
– Перекидывали меня друг другу, точно мячик!
Мы рассматриваем фотографию родителей Корри с крошечной дочкой. Все трое сидят в огороде, а за спиной у них вьются по аккуратным подпоркам побеги фасоли. Отец вытянул длинные ноги чуть ли не в камеру. На нем немного небрежная рубашка с расстегнутым воротом, поверх – подтяжки. Мать в цветастом платье держит дочку за руку и слегка щурится на ярком солнце.
Тон де Бонд, высокий и крепкий, работал маляром. Его жена, Янсье, наоборот, была слабого здоровья, потому что в юности переболела туберкулезом. После рождения дочери врачи сказали супругам, что больше детей им иметь не стоит, потому что второй беременности Янсье не выдержать. Для них это стало большим горем, как и для Корри, всегда мечтавшей о младшем брате или сестре.
Потом началась война. В 1939 году Тон записался в армию, а его жена и дочь на время перебрались в Роттердам. Корри до сих пор помнит, как бомбили город, помнит, как тесно было в толпе беженцев на барже, когда их эвакуировали из доков, и как шипели в воде потоки расплавленного битума.
Сразу после капитуляции Нидерландов Корри с матерью вернулись в Беннеком. Через несколько недель внезапно объявился Тон – вошел в сад, бритый наголо и в солдатской форме. Он пешком добирался из Германии после того, как его и других военнопленных освободили. Первым делом они всей семьей поехали в город и купили ему шляпу.
Еврейские беглецы появились на улице Алгемер только через два с лишним года. Взрослые ничего не говорили Корри, но она помнит, что в доме жили чужие люди. В памяти осталось, как они жались к стенам, осторожно выглядывая из окон. Как-то раз Корри видела, как они сбегают по лестнице со второго этажа, потом через кухню – и в лес. Вскоре после этого ее отец принялся копать и прокладывать под домом кабель.
А потом появилась Мартье. Трехлетняя девочка. Говорили, что ее спасла служанка. Та успела забрать ребенка и передать в надежное место, когда вся многочисленная семья уже была обнаружена и арестована. На фотографии у Мартье личико еще младенчески пухлое, как у ангелочка, его обрамляют черные кудряшки. Клетчатый бант завязан на макушке, как у Минни-Маус. Платье с пышными рукавами тоже как у Минни, а глаза у девочки темные и печальные.
