Хетти Вут, студентка-биолог из Утрехта, вступила в подпольную группу, именовавшую себя «Детским комитетом». В поисках адресов, по которым можно было бы надежно спрятать мальчиков и девочек, разлученных с родителями, Хетти разъезжала на велосипеде по сельской местности и наугад обращалась за помощью к фермерам.
Хозяин одного дома, у ворот которого она остановилась, сказал Хетти:
– Если Господь пожелал, чтобы этих детей забрали, значит, так угодно Господу.
Девушка пристально посмотрела ему в глаза:
– А если ваша ферма сгорит дотла сегодня ночью, значит, это тоже угодно Господу.
Дома у нее в комнате в книжном шкафу хранился том в кожаном переплете. На обложке значилось: «Джон Голсуорси. Собрание рассказов», но внутри была спрятана картотека с именами и адресами ста семидесяти одного еврейского ребенка, спасенного Хетти.
В это же время в Лимбурге, на юге страны, другой фермер распахнул двери своего дома для детей, нуждавшихся в убежище, – первой была трехлетняя девочка, которую оставили у него под дверью. Оглядываясь в прошлое, можно понять, что этому фермеру, Хармену Бокме, нелегко было держаться на плаву. Он и без того каждое утро доил коров и посменно работал в местной шахте, чтобы свести концы с концами. В фермерском доме надо было выделить тайные помещения для детей, что требовало и денег, и времени. Тогда, чтобы получить оплачиваемый отпуск на шахте и соорудить укрытия, Хармен отрезал себе фалангу пальца на руке.
В музее и муниципальной библиотеке Дордрехта найдется немало свидетельств о подобных поступках. Я сижу в кафе с высоким потолком и беседую с Гертом ван Энгеленом, а он заносит в мою записную книжку электронные адреса и телефонные номера и перечисляет, какие места в городе и окрестностях, связанные с войной, мне стоит посетить.
Мне особенно запомнились еще две истории. Первая – о студенте Гере Кемпе, который в конце 1942 года собирал деньги для подпольной группы, прятавшей детей. Он постучал в дверь незнакомого дома, ему открыла пожилая дама и неуверенно пригласила внутрь. Она усадила гостя на диван в гостиной, и Гер произнес пылкую речь, которая была встречена неловким молчанием. Долго, очень долго хозяйка не отвечала ни слова, потом наконец предложила Геру вернуться через несколько дней. Он так и поступил, ни на что особенно не рассчитывая, однако пожилая дама вручила ему тысячу шестьсот гульденов – целое состояние, спасшее множество жизней.
Героини второй истории – несколько студенток. К концу 1942 года положение уцелевших в Нидерландах евреев было совершенно отчаянным – настолько, что матери подкидывали младенцев и детей к чужим дверям в надежде, что их примут. Зная об этом, немецкие власти издали указ: отныне все найденыши будут считаться евреями, и даже тех, кого уже раньше приняли и усыновили арийские семьи, полиция выследит. Эти студентки нашли единственный выход из ситуации. Они регистрировали еврейских младенцев как собственных детей, прижитых от немецких солдат. Так они обеспечивали младенцам безопасность, но, разумеется, навлекали неимоверный позор на самих себя. Через много лет одна из них, Ан де Вард, рассказала, как в бюро записей актов гражданского состояния ее нарочно заставили очень долго ожидать у всех на виду. В конце концов, под презрительным взглядом служащего, ей удалось зарегистрировать младенца Вильгельма – королевское имя было ее маленьким актом сопротивления. Как и пять других малышей, спасенных таким способом, Вильгельм пережил войну.
