Смысл этих слов ясен, и они представляют собой определенную и неукоснительно выполняемую программу: евреи, соприкасаясь с окружающим нееврейским миром и принимая деятельное участие в культурной и социально-политической жизни нееврейских народов, остаются, тем не менее, евреями, сохраняют всеми силами внутреннее своеобразие и свою внутреннюю организацию, остаются «государством в государстве» со всеми вытекающими из этого опасностями. Более того, они пытаются окружающую не еврейскую среду ассимилировать себе, т. е. подчинить ее собственному влиянию.
То, что жидовствующие либералы пытаются определить, как «ассимиляция» есть на самом деле ничто иное, как мимикрия[13], и которой еврейские паразиты неизбежно прибегают с целью незаметно творить среди нееврейских народов и государств свое иудино дело. Возьмите в руки старые номера «Известий». В отделе объявлений о переменах фамилий вы найдете бесконечные списки: Зильберштейн меняет свою фамилию на Серебрякова, Рабинович на Иванова, Михельсон на Михайлова и т. д. и т. д. До сих пор широкая масса обманутых советских граждан не отдает себе отчета, а том, что виднейшие вожди социально-политической жизни СССР, носящие русские фамилии, скрывают под псевдонимами свое еврейское происхождение, подобно Литвинову, родившемуся с фамилией Меира Валлаха-Финкельштейна. Имя им легион!
Но и «свободная» пресса русских эмигрантов, почти целиком захваченная в еврейские руки, систематически старалась воспитать в своих читателях чувство абсолютной тождественности «ассимилированного еврея» с настоящим русским. Так, до 1932 г. в Берлине выходила загримированная под русский эмигрантский орган, редактируемая евреями и еврействующими литераторами, газета «Наш Век». Вот наугад несколько выдержек из этой газеты:
«Успехи русского художника. В Берлин приехал из Парижа для подготовки своей выставки известный русский (!) художник Лазарь Меерсон...» («Наш Век» от 23 февраля 1932 г.).
«Русский феномен. В Берлин привезли из Лодзи пожилого господина с бледным лицом, с громадным черепом, в черных роговых очках. Бледного человека зовут — д-р Финкельштейн (!) и берлинские френологи — на ученых дискуссиях и в прессе — называют его поляком. (Ну, еще бы! Разве берлинские френологи, в те времена, вероятно, сплошь жиды, могли называть Финкельштейна жидом?). Д-р Финкельштейн — подлинный феномен в области математики и мнемоники — русский (!). Он говорит по русски и учился в русской гимназии». («Наш Век» от 22 ноября 1931 г.). Эта поистине «феноменальная» заметка подписана другим «русским» сотрудником этой «русской» газеты —
