Чтобы заполнить чем-то день и отвлечь сына, Николай рассказывал ему о близком конце войны, который станет и окончанием их заточения, вспоминал историю легендарного Преображенского полка, куда он всегда хотел послать сына. По его словам, все должно было наладиться, с течением времени и с помощью белых.
– Ты слышишь, Алексей, – шептал он сыну, – слышишь, как стреляют?.. Это верные нам войска, их много, они по всей России.
Алексей смотрел на отца молча. Преображенский… Кто знает, существует ли он еще?.. Но лучше пусть отец думает, что я ему верю, а то он такой бледный, борода совсем седая, и под глазами, самыми красивыми в мире папочкиными глазами, залегли глубокие тени. Николай, понимая, о чем думает сын, замолкал и принимался за книгу.
Откуда-то доносился режущий уши, словно бритва, голос Аликс. Еще не успев расслышать слов, Николай уже различил в ее голосе вечное недовольство. Но удар приняла на себя Ольга, старшая из дочерей, самая нежная и очень привязанная к семье, всегда готовая сглаживать конфликты и снимать приступы нервного напряжения у матери. Крупные черты лица, широкие скулы дедушки Александра III в ее облике смягчились, приобрели умиротворенное, ласковое выражение. Чтобы не уходить из семьи, она отказала румынскому принцу Каролю, предложившему ей руку и сердце. Николая часто посещали грустные мысли о том, как сложилась бы судьба дочерей, выйди они тогда замуж. После отказа Ольги Кароль Румынский не отчаялся и выбрал новым своим объектом вторую сестру, Марию. «Даже и не думайте об этом, – смеясь, ответила Николай. – Мария еще девочка, ей всего шестнадцать лет, ваше высочество, поймите это, прошу вас!» Потом пришла очередь красавца Эдуарда, принца Уэльского, сына его двоюродного брата короля Георга, но из этого тоже ничего не вышло. Ольга и слышать об этом не хотела: «Папа обещал не принуждать меня, а я не хочу уезжать из России! Я русская и таковой собираюсь остаться».
«Ты осталась русской, бедная моя деточка, ты останешься ей навсегда. Ты могла спастись и спасти свою семью. Может быть, для будущей королевы Англии и Ллойд Джордж повел бы себя иначе, послал бы в Петроград один из кораблей своей непобедимой флотилии и спас бы моих детей». Для себя он не видел спасения даже в мечтах. Пока война с Германией не закончена, революционное правительство все равно будет требовать, чтобы он оставался в России. Он не верил известию о том, что в Брест-Литовске подписан мир, не мог он поверить тому, что русский, пусть даже революционер, способен сесть за стол переговоров с немцами и уступить половину российской территории росчерком пера под договором. Должно быть, эта очередная выдумка нужна его тюремщикам, чтобы завлечь его в ловушку. И Аликс все время повторяет по ночам: «Не верь им, они опять что-то замышляют против тебя!»
