Потом прошелся по тому дню, когда погиб Костя, а я еле удрал от таинственных штурмовиков в черном, попутно уложив где-то с десяток. И если в прошлой статье все это преподносилось чуть ли не как геройство, то теперь и о заговоре, и о реальных виновниках всего, и даже о деде, который собрал целую маленькую армию, будто забыли. А мои поступки выглядели банальной вендеттой слетевшего с катушек малолетнего аристократа.
Бред сивой кобылы. Но и в него наверняка кто-то поверит.
После короткого, но сочного описания стрельбы в центре столицы автор ненавязчиво перешел к моему моральному облику. Я на мгновение даже сам чуть не поверил, что являюсь избалованным недорослем, этаким прыщом на лице всего дворянского сословия, вся жизнь которого посвящена увеселениям, разврату и прочим удовольствиям.
Статья чуть ли не открытым текстом заявляла, Горчаков-младший снова взялся за старое и гоняет по городу на автомобиле сомнительной конструкции. Целыми днями не появляется в военном училище, наплевав на устав. Регулярно посещает светские мероприятия и, ко всему прочему, еще и меняет женщин, как перчатки.
И если тронуть Гижицкую разумно не стали, то Настасье досталось по полной. Вдоволь поиронизировав над ее конструкторскими талантами, автор перешел к тем “талантам”, которые очаровали избалованного и недалекого князя Горчакова. Далее в ход пустили щедро навешанные ярлыки вроде “безвкусица”, “вульгарность”, “дурные манеры”…
От всего этого буквально веяло не просто желанием уколоть, пройдясь по громким и злободневным темам, но и обидой. Жгучей, настоящей и какой-то… личной. Так что я совсем не удивился, прочитав в конце статьи имя автора — Вернер Е. С.
Не зря говорят — нет ничего страшнее оскорбленной женщины.
Мы не виделись с Леной… Сколько же? Две недели? Три? Месяц — или еще больше? Да и до этого наши встречи неизменно получались тайными, недолгими и всякий раз заканчивались в ее крохотной квартирке под крышей. А иногда — там и начинались. Я не спешил выходить с ней в свет, да и сама она как будто куда больше интересовалась работой, чем личной жизнью. Не задавала лишних вопросов, не требовала…
Но, видимо, все-таки хотела. И, не получив, решила отомстить. Холодно и беспощадно, пустив в ход весь свой небогатый, в общем-то, арсенал журналиста. Не то, чтобы статья в желтой газетенке могла всерьез повлиять на мою репутацию — слишком хорошо меня теперь знали все, чье мнение в обществе по-настоящему чего-то стоило.
