Повезло, так повезло! Пустыня на севере Синая – это полоса песка шириною в 50—70 км от моря до гор. Пройти, конечно, по ней можно, где угодно. Но лучше всё же по наезженным-натоптанным дорогам. А из Палестины к каналу ведут всего две дороги, если не считать горные дороги-тропы (и на хрена лезть в горы если есть ровненькая наезженная дорога на равнине), одна вдоль моря, вторая по проходу между гор, поперёк которого и устроился еврейско-французский отряд.
Первый-второй эшелон наступающих турок уже прошёл этой дорогой. Но войскам на передовой необходимо снабжение. Должны подтянуться тылы. Но тыловым службам тут не пройти. Мешают французы. И евреи. Евреи всегда мешают140.
Долгий-долгий день. Штурм. Авианалёт. Артобстрел. И далее по кругу. Раненных никто не считает. Никто им не помогает. Нечем и некому. Ветеринар сгинул ночью у турецкого лагеря. Бинтов и медикаментов нет. Воды нет. Патроны слава богу ещё есть. Мёртвые тоже есть. Много. Очень много. До заката дожили тридцать два бойца. Практически все – не по разу ранены. Способных идти – девятнадцать.
До канала – сто километров. Не дойти. Единственный шанс на спасение – уйти в горы и там спрятаться-пересидеть. Тяжёлые остаются. Им всё равно не выжить.
Остатки отряда уходят на север к горам. Успели отойти на полкилометра. Вспыхивает зенитный прожектор. Турецкий БТР первой же очередью сбивает на землю большую часть отряда. Бойцы мечутся под кинжальным огнём. Выскользнуть из засады смогли только двое. И путь у них был только обратно на холм.
И эти двое теперь сидели за сложенным из камней бруствером. Один немецкий МГ и 39 патронов, MAS-36 CR39141 и 12 патронов, STEN Mk-V142 и десять патронов, русский офицерский наган с тремя патронами и по одной гранате. Весьма разнообразный арсенал маленького гарнизона. Есть из чего застрелиться или насмешить турецкий батальон с тремя танками и пятью БТРами собравшийся штурмовать холм.
Рассвет. Турки пошли в атаку. Моше из немецкого пулемёта смог первой же очередью свалить пулемётчика в одном из БТРов. Три взрыва танковых снарядов разметали бруствер. Еврею оторвало кисть руки, французу камнем сломало ногу, но оба в сознании. Ни черта не слышно. Из ушей кровь. Пулемётные очереди над головой. Жак ползёт к товарищу, надо перетянуть культю. Но тот уже справился сам. Во взбирающихся на холм пехотинцев летит граната. Моше пускает в дело наган. Жак стреляет из Стэна, потом из карабина. Всё. Патронов нет. Моше достаёт из сапога последнюю гранату. Ему не справиться с ней. Жак дополз до товарища. Забирает у него гранату. Говорить ничего не надо. И так всё понятно. Война. Смерть. Смерть кругом. Десяток турков бежит к истекающим кровью бойцам. Бойцы мертвы. Почти мертвы. Жак находит взглядом глаза Моше. Подмигивает и разжимает пальцы. На ладони лежит родная F-1
