Преобразования, совершенные талантом, волей, умом и энергией графа Муравьева-Виленского, были настолько значимы для исторических судеб России, Белоруссии и Литвы, что предать их забвению было практически невозможно. Поэтому идейным и политическим врагам Муравьева во все времена оставалось только одно — превратить его память в злобную и бездарную карикатуру, путем создания отталкивающего и одновременно устрашающего мифа.
В наши дни белорусские националисты, в отличие от своих советских предшественников, уже не в силах обладать монополией на историческую истину. Историческое мифотворчество, с помощью которого создается «национальная история» Белоруссии, ее оценки, сюжеты и персонажи, в международном научном собществе воспринимается критически. Стоит только привести слова Т. Боллентайна, который называл историю «служанкой нации» и заявлял о необходимости «спасти историю от нации»[52]. Поэтому в наше время «национальная история» уже не рассматривается как научный вид историописания. «Национальный нарратив» остается уделом тех историописателей, которых не обременяют нормы научной истории[53].
Безусловная приверженность историописателей этим нормам является альтернативой «бесконечному тупику» мифотворчества, в котором закономерно очутилась «национальная» историография, производящая «субъектную историю страны». Примером такой научной альтернативы является формирующася в России, Белоруссии и Литве историография о графе Муравьеве-Виленском, основанная на корректной методологии, которая позволяет научно осмыслить масштаб, глубину и смысл решений, принятых виленским генерал-губернатором. Число таких публикаций растет с каждым годом.
Это отнюдь не попытки развенчания муравьевского мифа, созданного в советской и модернизированного в «национальной» белорусской историографии. Интеллектуальное убожество содержательных аспектов этой мифологии не требует каких-либо серьезных критических усилий. Научный же интерес представляют скорее мотивы формирования, эволюция и прагматика муравьевского мифа за долгие десятилетия, прошедшие со времени его изобретения. Особенно в постсоветский период, когда этот исторический миф стал обслуживать идеологию этнического национализма.
По настоящему серьезной и сложной научной задачей в настоящее время является изучение многоаспектной управленческой деятельности Муравьева-Виленского в 1863–1865 гг. и ее исторических последствий для России, Литвы и Белоруссии. Разумеется, что при этом необходимо учесть и западно-русское историческое наследие. В свое время представители западно-русской историографии многое сделали для того, чтобы многогранная деятельность виленского генерал-губернатора была представлена в исследованиях, сборниках документов и материалах Муравьевского музея, которые были опубликованы перед Первой мировой войной.
