Птенец и зверюга | страница 9
- Ого,- в восхищение произнес он.- Ты как будто занимаешься бодибилдингом?
- Да. Я здесь стала ходить в спортивный зал с бассейном и джакузи.
Его терпение подходило к концу.
- А можно я оставлю камеру снимать и все остальное.
- Что снимать?
- Ну, как мы этим занимаемся.
- Дурак! Ты с ума сошел! Не смей! Сейчас же выключи!
Он сделал вид, что выключил камеру, затем положил ее на стол, как раз напротив огромной кровати, и подошел к той, которую безумно любил: Сценарий порнографического фильма:
"Зверюга начал с шеи и ямочки между ключицами. Какой восхитительный вкус был у ее нежной кожи. Удивительно, но он абсолютно не изменился и три года спустя. Ее голова с закрытыми глазами откинулась, как сломленное молодое деревце. Ее ноздри начали дрожать, прерывисто ловя воздух. Проклятая одежда! Скидывайся быстрее, освобождая тонкое тело, дышащее едва уловимым запахом ее пота. Господи, ведь это не майка, а какой-то лист Мебиуса!
Его губы нащупали два бесстыдно выставившихся соска. На одном, как он помнил, было три волоска, а на другом два. В этом месте она обычно испускала первые стоны страсти и беспамятства. Нежные волосики под мышкой были совершенно безцветны. Чуть-чуть хулиганства: он прикусил их зубами и слегка дернул. Нет такие телодвижения немыслимы - привязывать ее, что ли? Его рот продолжал путешествие вниз, оставляя влажный след и изнемогающую дрожащую под смуглой кожей плоть. Об одном он жалел: язык так мал, что не способен лизать все тело сразу.
Его язык, извиваясь змеей, проник в ямку пупка, открывая накопленный молодым телом букет горьковатых привкусов. Кричи, кричи громче, тебе уже ничто не поможет! Он впился поцелуем вурдалака в ямочки над бедрами. С еще большим наслаждением он бы впился зубами в нежное мясо ее живота, как вгрызается лев в беззащитное тело обхваченной им сзади лани.
Его язык и губы, замирая и вновь оживая, медленно опускались все ниже и ниже. И вот уже его щека начала ласкается о кудрявый пушок женского треугольника, а руки пытаются разнять в судороге сведенные колени. Она, преодолевая в который раз подсознательный стыд и девичью невинность, потихоньку начинала уступать ласковой силе, пока, наконец, не раскрыла ноги, как благоухающий бутон. Как человек, понимающий толк в истязаниях, здесь он пока трогать ничего не будет. К вершинам наслаждения надо восходить, а не опускаться. Он сделал переход к ее ногам и начал целовать ступни и облизывать каждый ноготок в отдельности. А когда он углубился языком меж пальчиков ног, ее стон перешел в крик. Это очень благородно, целовать у женщины ноги.