Идет дождь. Дым паровозов прибивает вниз, к перрону, где он рассеивается. Повсюду снуют носильщики, мешая пройти. Мужчины, женщины бегут, делают друг другу какие-то знаки, обнимаются. «Целую тебя во все места, мой волчонок!» Нет, Мирей здесь быть не может. Ее час еще не пробил.
Равинель заходит на почту.
— Я хотел бы позвонить в Нант.
Стены телефонной кабины испещрены надписями, номерами телефонов, похабными рисунками.
— Алло, Нант? Больница? Попросите доктора Люсьену Могар.
Вокруг кабины слышен только шум толпы, похожий на шум реки под мостом.
— Алло!.. Это ты?.. Знаешь, я получил от нее письмо. Она должна вернуться через несколько дней… Как кто? Мирей… Она прислала мне письмо… Пневматической почтой… Уверяю тебя, что это она… Нет-нет. Я в здравом уме… Я вовсе не собираюсь тебя изводить, но я решил известить тебя об этом… Да, я полностью отдаю себе отчет в своих словах. Но я, кажется, начинаю кое-что понимать… Это долго объяснять. Что я собираюсь делать? Да я и сам не знаю. Да, хорошо. До завтра!
Бедная Люсьена с этой ее манией все обговорить и понять… Она увидит сама и убедится. Коснется, так сказать, тайны своей собственной рукой. Она увидит письмо.
Но сможет ли она увидеть письмо? Ну разумеется, поскольку почтальон его принес, служащий на почте его проштемпелевал и еще один почтарь доставил его по назначению! Нет, письмо — это реальность! Вот только содержание его понятно не каждому. Для этого нужно уметь мыслить одновременно в двух мирах.
Бульвар Денена. Светящиеся стрелы дождя. Сверкающее под дождем стадо машин. Люди, более похожие на привидения. Кафе походят на большие сверкающие светом пещеры, уходящие в бесконечность благодаря невидимым зеркалам. Граница между двумя мирами проходит и здесь, хотя никто ее не замечает.
Темнота заполняет бульвар как поток, как мутная вода, стирающая свет, запахи, людей. Слушай! Нужно быть откровенным с самим собой. Тебе ведь уже много раз казалось, что ты утонул в этих больших канавах, которые именуют улицами. Или же ты представлял себя рыбкой и забавлялся тем, что тыкался носом в витрины, проплывал мимо церквей, поставленных прямо посреди потока, мимо скверов, похожих на верши, где неясные силуэты мелькают, стремясь пожрать друг друга в тенетах тьмы. И эта идея с ванной — ты ведь принял ее только из-за того, что вода играла в ней определенную роль, не так ли? Ты сразу же подумал об этой гладкой и блестящей поверхности, под которой происходит что-то, от чего у тебя кружится голова. Ты хотел, чтобы Мирей поучаствовала в этой игре. Теперь у тебя возникло такое же искушение. Может быть, ты ей завидуешь?
