Но среди орков Тралл был особенным. Остальные же в глубине души оставались дикими животными, едва способными понять чужую речь. Их обычаи и нравы оставались варварскими, а поведение – неприемлемым. Да, Тралл держал их в узде. Он вырос среди людей и использовал полученные от них знания, чтобы орки могли создать какое-то подобие цивилизации. Но Тралл смертен. Когда его не станет, у орков пропадет всякое желание и дальше заигрывать с человечеством. И тогда они снова опустятся до состояния разъяренных животных, в котором орки оказались, когда Саргерас впервые привел их сюда.
Однако леди Праудмур не желала этого слышать. Конечно, Кристофф пытался её убедить, но даже величайшие правители порой бывали слепы, и леди Праудмур не являлась исключением. Джайна продолжала настаивать на том, что орки могут жить в согласии с людьми, и из-за этого убеждения даже предала собственного отца.
Именно тогда Кристофф понял, что ему придется пойти на чрезвычайные меры. Леди Праудмур позволила своему отцу погибнуть, лишь бы не предать этих тварей, которые, если не считать Тралла, никогда бы не ответили ей тем же.
При других обстоятельствах Кристофф ни за что бы на это не пошел. Гофмейстер каждый день просыпался с вопросом, правильно ли он поступает. И каждый день он просыпался в страхе. С того момента, как Кристофф ступил на берег Калимдора, на протяжении всей войны и даже после основания Терамора, он жил в страхе того, что все ими построенное будет уничтожено. За исключением одного-единственного форта на Торговом побережье, присутствие людей на Калимдоре ограничивалось маленьким островком у восточного побережья. Остров с трех сторон окружали существа, в лучшем случае безразличные к людям, а в худшем – враждебные к ним, и с четвертой стороны его омывало Великое море.
Но, несмотря на страхи гофмейстера, несмотря на его советы, леди Праудмур постоянно принимала решения в пользу орков и в ущерб людям. Она утверждала, что делает это ради их союза, что вместе они сильнее, чем порознь. И настоящей трагедией было то, что Джайна в это действительно верила.
Но Кристофф видел, что это не так. И когда леди Праудмур доказала, что не способна целиком видеть картину происходящего – ту самую картину, которую Кристофф учился видеть всю свою жизнь – он нашёл помощь извне.
В дверь его покоев просунулось сморщенное лицо Дюри.
– Сэр, камень ясновидения из крепости Северной стражи весь светится. Мне кажется, через него передают какое-то сообщение.
