— Потому что кое-кто очень интенсивно расходует калории… — провокационно промурлыкал Константин.
— Да неужели?…
— А кое-кто другой в это же самое время лежит на спине и только громко стонет…
— Ах так?! — Аня в одно движение отбросила простынь и оказалась верхом на мужских бедрах. — Вот сейчас ты будешь лежать и громко стонать, а я — усиленно сжигать калории. И на тебе перестанут сходиться джинсы!
— Ужас-то какой… — Константин блаженно зажмурился и запрокинул голову, подставляя шею под горячие быстрые женские губы. — Но, знаешь, твои джинсы и сейчас на мне не сойдутся…
Не укусить в беззащитно подставленную шею после этих слов оказалось выше Аниных сил. Но с его стороны это не поступило никаких возражений на такие действия. Костя еще примерно десять минут исправно исполнял роль «лежать и громко стонать». А потом роли поменялись.
* * *
— Ко-о-остя-я-я!!!
Драгин страдальчески закатил глаза, но его уже облепили с двух сторон. Константин всем своим видом изображал крайнюю степень недовольства, но руки привычно гладили две русоволосые макушки. А потом макушки отлипли от Кости и принялись наперебой вопить.
— Костя, а мы скучали! А ты скучал? А почему ты к нам долго не приходил? А у меня платье новое, смотри! Нет, лучше на мои туфли посмотри!
Аня с любопытством наблюдала. Костя демонстративно закатывал глаза. Остальные члены семьи Драгиных откровенно развлекались происходящим.
— Так, все, ша! — терпение господина Драгина-младшего лопнуло. — Говорить медленно и по одной. Самое главное.
«Клизмы» — а судя по всему, это были именно они — ненадолго замолчали. А потом более темненькая и плотная телосложением вытянулась по стойке «смирно» и отрапортовала.
— Мы новую песню выучили!
— Ксю!!! — взвыл Костя, обратив обвинительный взгляд на симпатичную шатенку в цветастом платье. Та виновато развела руки, ничуть не виновато при этом улыбаясь.
- Ты же нас послушаешь? — вторая, чуть светлее и худее, уставилась на Костю умоляющим взглядом. Против этого их любимый дядя не смог устоять.
— Куда я денусь? — буркнул подчеркнуто мрачно. — Валяйте. Только чур — один куплет.
— Два! — пискнула более светлая.
— Три, — басовито поправила ее сестра.
Константин мученически вздохнул и сложил руки на груди.
Девочки встали рядом, выровняли носки туфель по одной линии, потом та, что темнее, красивым, практически дирижерским жестом взмахнула рукой, и на счет три они запели.
Аня замерла. Голоса у девочек были чистые и звонкие, пели они с воодушевлением и попадая в ноты. А уже выбор репертуара… любимая песня гвардии старшины Ивана Шевцова, которую он пел в хорошем настроении, за работой и вообще — по любому поводу и когда было настроение для песни.
