Как все прелестно складывается!
* * *
— Слушай, давай кончать с этой конспирацией, — Костя закрыл за Аней дверь и теперь устраивался на свое водительское место. — Может, я тебя сразу к дому отвезу?
— Домой? — протянула Аня задумчиво. — Около дома летом с большой вероятностью можно встретить папу.
— А кто у нас папа?
— Гвардии старшина запаса Шевцов Иван Валерьевич.
— Понятно, — Костя тронул машину с места. Не очень пока понятно, на самом деле, но картина начинает проясняться. — И что он делает на улице летом?
— У них там клуб бывших армейцев — дом ведомственный, много военных. Играют в нарды, шахматы или домино, обсуждают новости.
— Пьют пиво с воблой, — хмыкнул Костя.
— Кто-то — да. А папа не пьет.
— И не курит, — Костя никак не мог справиться с внезапным безотчетным раздражением. Гвардии старшина, куда деваться. Мало Константину капитана и старпома в семье.
— Вот этим он как рез грешит! — рассмеялась Аня, и его раздражение куда-то делось. — Бросал раз пять, но пока никак. Но мама его дожмет, я в нее верю.
— Это хорошо, — кивнул Константин, а потом вдруг добавил с каким-то детским самодовольством. — А я вот не курю.
— Молодец!
Улыбка у нее — чудо. Ямочки на щеках. А губы будем дегустировать минут через десять буквально.
Автомобиль Костя остановил за два дома до Аниного. Заглушил мотор и обернулся к ней.
— Анют… — позвал негромко.
— Странно, — отозвалась она тоже негромко. — Очень немногие люди меня так называют.
— Тебе не нравится?
— Почему? — она пожала плечами и поправила лямку топа. Тонкие ключицы и округлые плечи — прелестное сочетание. — Мне нравится.
— Это хорошо… Анюта…
Они смотрели друг на друга и молчали. Костя отчетливо чувствовал, что она все понимает и ждет. И даже позволил себе чуть-чуть потомить. Но недолго — Аня девушка с сюрпризами и с характером, поэтому лучше не рисковать.
Быстро нагнулся к ней и прижался губами к губам.
Вкусненько.
Языком в поцелуе она не такая бойкая, как в разговоре, но Косте это даже нравилось. Ему предоставили свободу маневра, и он ею воспользовался. Хорошая девочка. Ласковая, нежная, вкусная. Рот послушно приоткрыла, языком робко, но отвечает. Кожа на шее под пальцами мурашками покрылась, дыхание участилось.
Вкусная сладкая девочка. А он себе каких-то ужасов про заломленные руки напридумывал.
Упершаяся в грудь рука оказалась сюрпризом. Но упирались твердо, уверенно, безапелляционно. И не ладонью, а костяшками. То бишь, почти кулаком.
Или не напридумывал себе?
