Кирик говорит:
— И мой папа моряк, и меня не укачает!
И вот уж прощаются все, присаживаются на дорогу, опять прощаются. Кирюха не отходит от Кирика. Боится, должно быть, что уедут без него.
— А пыжика не укачает? — беспокоится Кирик.
— Этот герой выдержит! — говорит папа.
Наконец подходит моторка. В воду прыгают два моряка. Что за чудо? Они так похожи друг на друга, будто один человек отражается в зеркале. Оба одного роста, голубоглазые, веснушчатые, с рыжими чубами. Только один в полосатой моряцкой тельняшке, а другой в вылинявшей жёлтой футболке.
Все мужчины, и Кирик тоже, помогают морякам подтянуть лодку к берегу. Заметив, что Кирик рассматривает моряков, дядя Фёдор тихонько говорит:
— Сразу видно — двойняшки, близнецы.
— Где здесь у вас больная? — спрашивает парень в тельняшке.
Ему отвечает дядя Фёдор:
— Вот она, Марь Петровна, с сыном. И этот пассажир с ними.
— Этот? — Братья удивлённо смотрят на оленёнка.
Моряк в футболке недовольно бурчит:
— Такой пассажир лодку перевернёт!
— Не перевернёт, — вступается Кирик. — Вот увидите, не перевернёт!
— Поздно будет смотреть… Как быть, Вася?
Моряк в тельняшке, не проронив ни слова, хватает олешка поперёк туловища, тащит в лодку. Оленёнок пугается, взбрыкивает, мотает головой. Увидев рядом Кирика, успокаивается.
— Не бойся, лежи смирно. — Кирик садится рядом, обнимает дружка и думает: «Этот, в тельняшке, дядя Вася. Он добрый. А как зовут сердитого?»
Тарахтит моторка, волна подхватывает её, опускает, передаёт другой волне. А та подбрасывает лодку ещё выше, и берег плывёт куда-то в сторону.
Маяк то вздымается, то опускается.
Оставшиеся на берегу машут руками, что-то кричат, да разве услышишь, когда шумит море, тарахтит мотор, кричат встревоженные птицы. Вдали на седых волнах покачивается траулер «Сокол», освещённый ночным солнцем.
Кирик не может понять, где он сейчас, уже утро или ещё ночь, он спит или проснулся?
Тёплый солнечный зайчик лезет в глаза, щекочет в носу. Гул незнакомый, запах чужой.
Назойливый зайчик шарит и шарит по лицу, заставляет открыть глаза, а сам исчезает.
За толстым круглым стеклом иллюминатора появляются то облака, то волны; снова небо, и опять море в золотых солнечных пятнах. Так вот откуда зайчики!
— Что, не сдаётся гордый «Варяг»? — спрашивает мама и улыбается.
Кирик вспоминает, как его укачало в моторке, как его несли по палубе, как мама раздела и уложила его, будто маленького.
— Уже утро, мамуня?
— Проспали утро. Скоро обед, вставай.
