— О человеке разговор. Не страшно и перехватить.
«Тяжеленько разговаривать с Хазаровым, — размышлял Березов, выходя из конторы. — Впрочем, и Хазарову нелегко. Один за все в ответе… На юг путевка, в Крым, в Алушту. Черт возьми, а может, настанет время, когда заберу я Варю да сынов и махну в Алушту! Худеет Варя моя… Стоп, об Иване забыл поговорить».
Он вернулся к Хазарову и провел еще один тяжелый разговор. За умелого механика Хазаров сразу ухватился, но по мере того, как Березов «подбрасывал» ему одно за другим «особые качества» Агафоненко — инвалид, с чаркой дружит, с трех мест вылетал, — Хазаров закипал и фыркал, как перегретый самовар.
На стройке Березову стало сразу веселее. Знакомая обстановка, родные сердцу картины. Вон Петька Проскурин работает: на пользу ему пошли экскурсии.
Проскурин подхватывает тяжелый шлаковый кирпич у подручного всякий раз на одинаковой высоте, плавным движением опускает его точно на место. Одно ровное движение кельмой — очистить выдавшийся из шва раствор, затем еще два взмаха — подготовка разостланного раствора для следующего кирпича — и операция повторяется. Просто! Стиль вырабатывается.
С утра до трех часов дня Березов занимался обычной плотницкой работой. Два часа — с трех до пяти — принимал посетителей и вершил всякие профсоюзные дела. Ровно в пять он шел к доске показателей, молчаливо стирал итоги прошлого дня и наносил мелом новые. За ним к доске подходили рабочие. Со дня на день «болельщиков» становилось больше.
Сегодня здесь было несколько десятков человек.
— Опять первым Костюка пишешь, Березов?
— По заслугам и место.
— К каменщикам неравнодушен. Своих друзей — плотников — забываешь.
— Рад бы в рай, да грехи, вишь, мешают. Цифры сверху донизу Березов писал всегда сам. Сначала он вытягивался во весь рост, доставая первую графу, а под конец сгибался до земли.
Когда он дошел до середины доски, послышались голоса:
— Все ясно. Ставь точку, профком. Ниже уровня неинтересно.
— Ни-ни! Никого обижать не хочу. Семенов здесь? — спросил Березов, поставив последние цифры.
— Нету Семенова. Егоров здесь, бригадир.
— Ну вот, Егорыч, видишь?
— Вижу… Вижу — Проскурин на верхотуру ползет.
— Хитер мужик. А почему твой Семенов упорно в хвосте держится?
— Дай срок…
— Сколько? Пятилетки хватит?
Раздался смех.
Петя Проскурин, конечно, здесь. Хмурый-прехмурый: если уж до сих пор Костюка не догнал, так до заводских каменщиков далеко-далеко.
— Хм-м… — бурчал он себе под нос. — Ползет… Я бы прыгнул, небось…
