— Завидую. Но в нашем деле так нельзя.
— Почему?
— Наше дело особое, трудное. Там другой оборот: машины, организация, размах. Есть где развернуться. А у нас, сами видите, строительство мелкое, рабочие — молодняк, опыта никакого. Глядите, как бьется Платон Петрович. Порядок не установился.
— Порядок сам не установится.
— Так-то оно так. Только тут большого порядка и ожидать нельзя. На что уж силен наш хозяин, да и ему трудно.
Егоров вздохнул, погладил черную, аккуратно, в кружок подстриженную бороду, надвинул на глаза картуз и отошел. Вид у него был не то чтобы виноватый, а такой, словно он наговорил лишнего.
Карпов следил, как подходит народ, как люди сначала берутся за подготовительные операции. На это уходят минуты и часы. «Неужели так и потянется эта медлительная, как ожидание, жизнь? С ума можно сойти».
Отдав нужные распоряжения, Владимир зашагал в направлении конторы Хазарова.
«Не каждому выпадет такое счастье, — почти со злобой думал он. — Типичная демагогия».
Контора перегородкой делилась на две комнаты. В первой проходной, сидел Семкин, человек лет пятидесяти, с желтоватым вытянутым лицом, с острой лысиной, окруженной неровно поседевшими, словно выцветшими, волосами. Это — управляющий делами при начальнике стройучастка. Среди рабочих он носил кличку старшего писаря.
— Платон Петрович не принимает, — заявил Семкин.
— У меня важное, срочное дело.
— День-деньской у всех важные и неотложные. Вы уже должны знать, товарищ, что начальник обычно в конторе не принимает. Выйдет на строительство, тогда говорите сколько угодно.
Карпов хотел без дальнейших объяснений пройти к Хазарову, однако Семкин преградил ему дорогу. Карпов осторожно, но сильно отстранил его, сдерживая гнев. Странная обстановка!
— Простите, ворвался к вам, Платон Петрович, во внеурочное время.
— Что за причина? — оторвал глаза от бумаг Хазаров. — Гвоздей нет? Пиломатериалов, цемента? Знаю. Все знаю.
Утром Семкин сказал ему, что Карпов был в парткоме. «Ха, спортсмен, романтик, — подумал Хазаров. — Кишка тонка: с жалоб дело начинает. Малокровный, видно».
Какое-то неприятное чувство, робость и злость вместе, заставило Владимира помедлить под тяжелым взглядом начальника.
— Ну? — нетерпеливо спросил тот.
— Я к вам с просьбой. Даже с предложением.
— Ну?
— Надо централизовать приготовление раствора для кладки.
— Гм-м… Надо, говорите?
— Обязательно.
Замолчали. Начальник размашисто писал резолюцию на каком-то заявлении. Карпов понимал, что он подбирает возражение.
