. Вынужденное затворничество Лжедмитрия II породило немало толков и вызвало у современников подозрения, что известие о его появлении в Стародубе — очередные беспочвенные слухи. В августе 1607 г. польские послы, обычно получавшие в столице достаточно много информации, не смогли разузнать о нем ничего определенного
[414].
Вопросом жизни и смерти для И.М. Заруцкого и М. Меховецкого стало создание в Стародубе новой повстанческой армии, которая позволила бы им обеспечить безопасность Лжедмитрия II и помочь осажденным в Туле. Сразу же после празднеств, организованных 12 (22) июля 1607 г. по случаю объявления «царя Дмитрия» в Стародубе, Лжедмитрий II обратился с окружными грамотами к жителям Новгорода-Северского, Чернигова, Путивля, Могилева, Орши, Мстиславля, Кричева, Минска[415]. География распространения посланий самозванца показывает, откуда прежде всего И.М. Заруцкий и М. Меховецкий рассчитывали получить помощь. И.С. Шепелев, опираясь на данные нарративных источников и частных разрядов, пришел к выводу, что население северских и украинных городов сразу же принесло присягу самозванцу[416], но это не совсем верно. Большинство жителей северских, польских городов, Тулы, Калуги, Астрахани, некоторых рязанских пригородов с лета 1606 г. активно поддерживали повстанческое движение и еще тогда подтвердили присягой свою верность «царю Дмитрию». В действительности речь, по-видимому, шла не о новом «отложении» этих земель от Василия Шуйского, а о признании в шкловском бродяге «чудом спасшегося царя Дмитрия». С этим не все обстояло гладко. Людские ресурсы территорий, занятых повстанцами, как показывают данные о гарнизонах некоторых городов, были весьма ограниченны. В конце XVI — начале XVII в., по подсчетам Р.Г. Скрынникова и В.И. Ульяновского, к Путивлю были приписаны 107 детей боярских, 501 самопальщик, 200 стрельцов; к Новгороду-Северскому — 104 сына боярских, 53 пушкаря и пищальника, 43 стрельца и 104 казака; к Чернигову — 300 воинов; к Моравску — 70 воинов; к Стародубу — 107 детей боярских, 150 стрельцов; к Почепу — 50 стрельцов; к Валуйкам — 150 стрельцов и казаков, 12 пушкарей; к Ельцу — 150–200 детей боярских, 600 казаков, 200 стрельцов; к Калуге — 248 детей боярских; к Козельску — 82 сына боярских; к Белеву — 110 детей боярских; к Орлу — 129 детей боярских и 287 служилых людей по прибору[417]. Мобилизации в войска Лжедмитрия I, Ивана Болотникова, Лжепетра истощили эти и без того ограниченные мобилизационные возможности северских, польских, заоцких городов. В связи с этим показательны данные об изменении численности служилых людей в г. Воротынске. В 1604 г., по сведениям Росписи русского войска, в войска из этого города было призвано 105 детей боярских. В январе 1609 г. воротынский осадный голова Иван Манцев смог записать на службу всего лишь 14 человек
