. С их помощью можно выяснить принципы отбора информации секретарями гетмана и направления их редакторской работы. Сопоставление документов «архива» Яна Сапеги и Дневника показывает, что секретари гетмана отмечали в своих записях только самые важные документы. Обычную переписку, частные челобитные и письма они, как правило, не упоминали
[103]. Анализ содержания писем и свидетельств о них в Дневнике обнаруживает, что секретари Яна Сапеги довольно точно передавали содержание документов на польском языке
[104]:
Отчет послов сапежинцев
«Jego m.p. Hetman coronny przyczytal te slawe dobra y dzielność rzemiosła swego, w scym nigdy iako przeszkoda niebyl y bydz nie chce…»
Дневник
«Jego Mosc Pan Hetman koronny slawe dobra i dzielnosc rzemieska (sic) przyznawa, i jako w zaslugach przeszkoda nie byl, tak i teraz byc niechce…»
Близко к тексту излагалось и содержание русских документов[105]:
Грамота М. Скопина
«…послал к тебе на помочь Свейский Карло король свейских и немецких воевод с ратными людьми… 12 тысяч…»
Дневник
«Король Карлус посла помочь тебе войска немецкого 15 тысяч...»
Расспросные речи И. Дмитриева
«…а на вылоску не выходят часто для тово, что все больны, а болезнь — цынга…»
Дневник
«…на вылазку для того не часто выходят…, так как много людей поумирало — цынга».
Авторы Дневника первое время плохо ориентировались в реалиях русской жизни, особенно когда воспринимали информацию на слух, и иногда допускали ошибки или неточности. К примеру, они называли в первых записях Михаила Скопина — Иваном, Осипа Селевина — Цекавиным, Федора Барятинского — Романом, Михаила Вельяминова — Никитой и т. д. Михаила Вельяминова упоминали то как владимирского, то как суздальского воеводу. Отмечали, что Калуга расположена в устье Оки и т. д. Имелись и языковые трудности в передаче неславянских топонимов. Арзамас секретари гетмана написали Зерзомашем, Темников — Тымниковым, Алатырь — Алтырем и т. д.[106] Однако в последующих записях многие из этих ошибок и неточностей были устранены. В целом, как видно из приведенных примеров, авторы Дневника довольно точно понимали и записывали собранные сведения. Записи Дневника отчасти помогают восстановить основное содержание утраченных или пока не отысканных документов «архива» Яна Сапеги.
Ян Сапега летом — осенью 1608 г. проявлял пристальное внимание к работе своих секретарей. Он вносил в записи Дневника уточнения, иногда делал на полях обширные приписки, в которых излагал показания лазутчиков, описал, как его принимали старцы Болдина монастыря, вяземский воевода, изложил ход переговоров с М. Олесницким, К. Вишневецким, а затем с послами Василия Шуйского — Бутурлиным и Прозоровским. Эти приписки, сделанные по горячим следам событий и содержащие уникальные сведения, являются ценнейшим источником информации. Правда, осенью 1608 г. бурные события Смуты отвлекли гетмана от наблюдения за ходом работы над Дневником. В дальнейшем он лишь однажды, летом 1610 г., сделал обширную вставку в текст памятника, изложив в ней содержание особо важного письма С. Жолкевского. Меньше внимания Дневнику стали уделять и его секретари, о чем свидетельствует возрастающая день ото дня небрежность почерка. В результате историкам остались неизвестны многие факты и подробности, которые приходится черпать из других источников
