Глава 13
Мои соболезнования
Аниськин сам вызвался проводить меня до техникума и… почти всю дорогу молчал. Составил, что называется, компанию.
Переживал, надо думать.
Не таким уже и железным оказался наш сказочный дровосек – остались у него еще где-то глубоко внутри человеческие нервные окончания. Он шагал слева на полкорпуса позади меня и болезненно размышлял, до предела погруженный в свои невеселые мысли: иногда делал непроизвольные жесты, будто возражая внутреннему собеседнику, пожимал плечами, закатывал глаза и чесал в затылке. И это только те телодвижения, что я смог засечь, оборачиваясь время от времени и искоса посматривая в его сторону.
Ну и выразительная жестикуляция у человека!
Обратный путь мы совершали уже по «человеческому» маршруту. Без аутентичных заворотов: дошли до самой макушки холма, где находится знаменитый продмаг в малюсеньком домике на высоком цоколе, тот, что на перекрестке двух спусков, и от него направо вниз – прямиком по Генерала Петрова аж до Комсомольского парка. Так и быстрее, и оживленнее, больше прохожих. Да и асфальта больше на маршруте.
Серая небесная хмарь неожиданно стала стремительно рассасываться, и на землю со всего размаху брызнуло солнце!
Так оно и правда существует?
Солнечный свет оказался горячим и ослепительно ярким. С непривычки, думаю. Мне вдруг пришло в голову, что всего лишь месяц назад я еще вовсю купался на Хрусталке, несмотря на октябрь: прыгал с друзьями с бетонки, «глушил шляпы» и ловил вертких девчонок, дабы скинуть негодниц в воду.
И это при том, что своя дома сидела. Тошка-Виктошка.
Несмотря на мои уговоры, она все же бросила техникум и вернулась доучиваться в школу: в свой родной 9 «А». Понять ее можно – тревожные события трехлетней давности не прошли для нее даром. Зато сейчас она уже на первом курсе приборостроительного института. Такой вот обгон на вираже: в технаре же учиться четыре года, а школу до аттестата можно закончить за два. Еще неизвестно, кто из нас выиграл больше. Точнее… понятно, что она.
А еще мы… не очень друг с другом ладим.
Но это уже совсем другая история…
– Присядем? – прервал обет молчания Аниськин.
До парка дошли? Я просто в размышлениях о подруге несколько отвлекся от действительности. Что ж не присесть? На солнышке-то…
– Давай.
Уселись на широкую лавку у фонтана с ангелочками. Аниськин как-то нервно закурил, глубоко затянулся и замер. Потом долго выпускал тонкую струю дыма, внимательно рассматривая тлеющий кончик «беломорины».
