Сейчас как-то не до политфилософии, знаете ли…
– Вы чего, ребята? – пятился я спиной вперед вглубь узкого и крайне вонючего помещения. – Нету у меня ничего. Истинный крест, нету!
– Ха! Нету, – передразнил меня чахлик, стоявший в дверях и перекрывавший выход. – А к цацкам чего приценивался? А ну гони давай хрусты, пока не порезали!
Второй тип – джинн из клозета – продолжал молча на меня напирать, выставив перед собой лезвие.
Плохо.
Морда у этого второго и действительно оказалась на загляденье – шириной в две моих! Щеки – глаз не видно и нос картофаном. С комплекцией тоже все было в порядке – под центнер. Как и ожидалось. А я что говорил? Эх, как дал бы… сам себе по шее!
Сейчас дадут, не волнуйся. Помогут.
– Да обыщите! – добавил я в голос истерики, не забывая чутко сканировать диспозицию. – Все ваше, что найдете.
Можно рвануть на выход и крутнуть чахлика, загораживающего путь к свободе, в сторону его подельника. Потому как именно со стороны второго – главная опасность: оттуда маячит вектор ножевой атаки. Но, во-первых, все же какой-то риск по-любому остается, так как не знаю я уровня подготовки этих отморозков, а во-вторых – есть еще весомый шанс договориться миром. Лучший бой – тот, что не состоялся. Да и денег у меня все равно нет, ради чего уж тут бычить и геройствовать?
– Сам достанешь. Много чести тебя обыскивать, – буркнул громила, медленно приближаясь. – Кончай базлать, сморчок! Гони лопатник.
Урка. К гадалке не ходи.
И не только по лексикону.
Ножом не играет, держит твердо перед собой. И двигается правильно. Чуть наискосок от меня и по дуге. На центральной оси возможной атаки остается лишь нож и… я собственной персоной. Две точки одной прямой. Очень плохо.
Обладатель крупного лица и зэковских прихваток уже рядом с выходом – там, где мается в светлом проеме лицо поменьше. Мои шансы на силовой уход резко пикируют в сторону грунта – без потерь через двоих пробиться практически нереально. Хоть бы зашел кто. Как специально – ни одного страждущего! Пиво в городе закончилось?
Я перестал пятиться и миролюбиво поднял руки.
– Все, дружище. Успокойся. Убери ножичек свой, никуда я уже не денусь.
– Что у тебя там?
– Где?
– Под свитером, за ремнем.
Я глянул вниз.
Одежка задралась и виднеется красная обложка общей тетради.
– А что там? Ничего. Тетрадка просто. Конспекты.
– Давай сюда.
– Зачем тебе, дорогой?
– Давай, я сказал!
Блин, эта тетрадочка для меня дороже любых денег. Но… не дороже телесных повреждений колюще-режущего характера.
