– Ей без разницы, главное – фамилия прозвучит. Люблю тщеславных людей. Идём, Гера.
– Ключи от машины в номере, сейчас поднимусь за ними.
– Жду на улице.
– А у нас-то, чель, опять бездельный день? – спросил Никанор, аккуратно заворачивая в салфетку круассан, который уже не смог осилить.
– Полдня – точно, – ответил Феликс и пошёл к выходу из отеля.
Сквозь черные тучи, лежащие на крышах домов, с боем прорывались солнечные лучи. Ослепительные, резкие, они подсвечивали черноту неба, придавая ей трагически театральный вид. Дождь дал передышку, но в воздухе стояла такая сырость, что на лицо моментально легла влажная плёнка. Надев черные очки, Феликс вскинул руку и глянул на циферблат часов. Начало дня определённо обещало стать плодотворным.
Из гостиницы вышел Гера с ключами и показал, где стоит их арендованная «Тойота».
– Далеко гражданка проживает?
– Рядом совсем – угол улицы Марата и Социалистической. Прошлись бы пешком, но есть шансы попасть под ливень.
– И знаешь, где этот дом?
– Знаю. Если не ошибаюсь, по соседству забавный такой красно-белый особняк Курта Зигеля.
Они подошли к чёрной «Тойоте». Феликс сел за руль, Герман на переднее сидение. Отъезжая от отеля, Гера проводил взглядом «Асторию», Исаакиевский собор и сказал:
– Сто лет в Питере не был.
– Я тоже.
Дом номер шестьдесят пять на углу Марата и Социалистической действительно оказался в десяти минутах езды. И рядом находился двухэтажный красно-белый старинный особняк, своими башенками и полукруглыми балконами напоминающий пряничный домик.
Припарковавшись почти у самого подъезда, они вышли из машины, и Феликс набрал код домофона.
– Ой, вы уже приехали? Так быстро! – раздался в динамике игривый голос немолодой женщины. – Открываю, открываю!
Запищал сигнал, дверь открылась, пара зашла в подъезд и поднялась на третий этаж. На площадке их уже ждала хозяйка— высокая, статная, немного грузная женщина лет шестидесяти в длинном тёмно-синем велюровом платье-халате и шёлковой шали с кистями. Лицо её с крупными чертами, двойным подбородком, водянистыми карими глазами навыкате было осыпано белой пудрой, а взбитые рыжеватые локоны открывающие высокий лоб, довершали сходство с фотографиями купчих начала прошлого века.
– Доброе утро, Аделаида Николаевна! – С ослепительной улыбкой Гера шагнул вперёд, заслоняя собой директора, подхватил её руку и поцеловал надушенное запястье.
– Здравствуйте, мой милый! – сквозь улыбку произнесла женщина вальяжным грудным голосом. – Какой вы очаровательный молодой человек!
