Вскоре со стороны гостиной послышался звук, напоминающий цоканье птичьих когтей по паркету, и на пороге спальни возник крупный иссиня-чёрный ворон. На шее птицы поблёскивала тоненькая золотая цепочка с маленьким медальоном, на котором был выгравирован открытый человеческий глаз. Поглядев на спящего мужчину, ворон тихонько зашёл в комнату, неслышно прошёлся по ковру, обходя кровать, вспорхнул на прикроватный столик-подставку и перебрался на постель. Поочерёдно поднимая лапы и медленно, аккуратно опуская их на отброшенное к краю мягкое покрывало, похожее на остывший пепел, птица подошла к спящему человеку и уселась рядом. Посидев неподвижно с полминуты, ворон вытянул шею, взял клювом край простыни, съехавшей с плеча мужчины, и подтянул её повыше. Не меняя позы и не открывая глаз, человек произнёс:
– Что-то ты рано сегодня, Паблито.
– Погода портится. Ветер поднялся, холодно, противно, – посетовал ворон. – Ты спи, спи, я тихо посижу.
– Да, теперь, конечно же, засну. Ты один?
– Один. У Дона Вито со вчерашнего дня какие-то важные дела, ещё не видел его. Раз ты уже проснулся, может, завтракать пора?
– Ты голодный?
– Так… Немножко.
Приподнявшись, мужчина отбросил с лица волосы и потянулся, расправляя плечи.
– Который час?
– Девятый. Долго спишь.
– Заснул только под утро. Да и выходной сегодня: я мог бы лежать до обеда и смотреть в потолок на законных основаниях. Но вместо этого должен вставать и кормить тебя.
– Так оставляй мне завтрак на кухне, раз такое беспокойство причиняю!
– Там же стоит специально для тебя и Вито ваза с сухофруктами, орешками, печенюшками и прочей дребеденью! Что б тебе ими не позавтракать? Хотя бы в мой выходной день!
– Всё время одно и то же надоедает! Яичницы хочу!
– Я ещё и яичницу тебе должен жарить, что ли?
– Ой, да поставь сковороду на плиту, достань яйца из холодильника, и я сам себе всё пожарю!
– Ага, скорее сам поджаришься вместе с яйцами.
– Феликс, ну что ты такой злобный прямо с самого утра?
– Наверное, потому, что меня не вовремя разбудила какая-то дрянная птица.
– Попрошу без оскорблений! Я птица очень даже особенная!
– И чем же ты такой особенный-то? Ровным счётом ничего выдающегося.
Встав с кровати, Феликс взял халат, набросил его на плечи, запахнул, небрежно завязал шёлковый пояс и направился к выходу из спальни.
– То есть как это – ничего выдающегося?! – бросился следом Паблито. – Не у каждой, заметь, птицы есть цепочка с медальоном! Золотым причём!
